Джо Хилл - Призраки двадцатого века

тока, как воздух перед грозой. Она потянулась к лампе, стоявшей возле орудия отцовского творчества, и повернула выключатель — и как раз в этот момент машинка вновь взорвалась стуком. Елена вскрикнула от неожиданности и через миг закричала снова: она увидела, что клавиши двигаются сами по себе, а хромированная головка бьется о голый черный валик.

В тот первый раз, когда Елена увидела работающую машинку, от страха она чуть не лишилась чувств. Ее мать испытала то же самое, когда на следующий вечер дочь показала ей, что происходит в подвале. Когда клавиши пришли в движение, мать вскинула руки и завизжала, и Елена едва успела подхватить ее, прежде чем та повалилась на пол.

Но через несколько дней они привыкли, а потом происходящее стало им нравиться. Матери пришло в голову вставить в машинку лист бумаги, перед тем как она включилась в восемь часов вечера, в обычное время. Мать хотела посмотреть, что там за слова — вдруг это сообщение с того света «Моя могила холодна Люблю вас и скучаю».

Но оказалось, что это всего лишь рассказ — один из тех, какие сочинял при жизни отец Елены. Он даже начинался не с начала. Машинка застрочила с середины страницы, с конца фразы.

Затем мать придумала позвонить на местное телевидение. С пятого канала приехала корреспондентка — посмотреть на чудо-машинку. Она сидела перед электрическим устройством до тех пор, пока оно не включилось и не напечатало несколько предложений. Потом корреспондентка встала и быстро покинула подвал Мать Елены заспешила вслед за ней, переполняемая множеством вопросов.

— Дистанционное управление, — сказала корреспондентка очень холодно. Она оглянулась через плечо с выражением неприязни на лице. — Когда вы похоронили мужа, мэм? Не прошло и недели, так? Что же вы за человек?

Другие телеканалы не проявили к машинке интереса В редакции газеты сказали, что подобными материалами там не занимаются. Даже некоторые из родственников заподозрили, что вдова и дочь усопшего разыграли шутку весьма дурного вкуса. Мать Елены слегла со страшной мигренью, растерянная и подавленная. А в подвале каждый вечер продолжали стучать клавиши, выбивая слово за словом дробными пулеметными очередями.

Дочь покойного присматривала за «Селектрой». Она стала вовремя вставлять чистые листы, так что машинка ежедневно производила на свет три новые страницы с рассказами — совсем как отец, когда был жив. Иногда Елене казалось, что машинка радуется ее появлению и весело жужжит в ожидании того момента, когда можно будет снова застрочить по белой бумаге.

Все уже и думать забыли о машинке, но Елена продолжала спускаться по вечерам в подвал, слушала там радио, складывала высохшее белье и заправляла при необходимости новый лист бумаги в старенькую «Селектру». Это было незатейливое времяпрепровождение, бездумное и приятное — вроде ежедневного посещения кладбища, чтобы положить свежий букетик цветов у могилы отца.

Елена полюбила читать рассказы, напечатанные машинкой. Сюжеты о масках, о бейсболе, об отцах и сыновьях… и о призраках. Да, некоторые истории были о привидениях, и они нравились Елене больше остальных. Разве не этому в первую очередь учат на курсах писательского мастерства: писать о том, что знаешь? Призрак за клавишами писал о мире мертвых с большим знанием дела.

Шли годы, и лента для таких пишущих машинок перестала поступать в продажу. Купить ее можно было только по спецзаказу, пока «Ай-би-эм» вовсе не прекратила ее выпускать. Печатная головка сносилась. Елена заменила головку, но вскоре стала заедать каретка. Однажды вечером она совсем застряла, не двигалась с места, и из-под металлического корпуса потянулись струйки маслянистого дыма. С каким-то яростным упорством машинка вколачивала в лист букву за буквой, одну поверх другой, пока Елена не подбежала и не выдернула шнур из розетки.

Елена пошла к мастеру, который занимался ремонтом и восстановлением старой техники. Он вернул машинку в идеальном состоянии, но рассказов она больше не печатала. За три недели, проведенные в ремонтной мастерской, она утратила эту привычку.

Когда-то в детстве Елена спросила отца, зачем он каждый вечер уходит в подвал и придумывает всякие небылицы. Он ответил, что без этого ему не заснуть. Три страницы историй разогревали его воображение для целой ночи сладких снов. Теперь Елена боялась, что его посмертное существование станет беспокойным и бессонным. Но что-либо --">