Элджернон Генри Блэквуд - Несколько случаев из оккультной практики доктора Джона Сайленса

Элджернон Блэквуд Несколько случаев из оккультной практики доктора Джона Сайленса

СЛУЧАЙ I Психическая атака

I

— Итак, вы решили, что я могу быть полезен. Почему? — спросил Джон Сайленс и смерил скептическим взглядом сидевшую напротив шведку. — Что навело вас на эту мысль?

— Ваше доброе отзывчивое сердце и знание оккультизма…

— Прошу вас, не употребляйте это ужасное слово, — перебил он ее и нетерпеливо погрозил пальцем.

— Ну, в таком случае ваш замечательный дар ясновидения, — улыбнулась она. — Жизнь души для вас — открытая книга, вам известны такие процессы, когда человек после сильного душевного кризиса перестает быть самим собой, то есть вам понятны причины такого распада…

— Если вы имеете в виду раздвоение или расслоение личности на много Я, то вынужден вас разочаровать. Боюсь, что вы обратились не по адресу, — поспешно проговорил доктор, и его глаза подернулись поволокой усталости.

— Нет, я совсем о другом, пожалуйста, не сердитесь на меня. Речь идет о серьезном деле, и я хочу, чтобы вы мне помогли, — смущенно начала она. — Если я сейчас неточно выражусь, не раздражайтесь и будьте снисходительны к моему невежеству. Сверена, вас заинтересует этот случай. Кроме вас, в нем никто не разберется. Скажу больше, никто из обычных врачей и не подумает в нем разбираться. Насколько я знаю, в природе нет лекарств, восстанавливающих чувство юмора.

— Вы меня заинтриговали, — откликнулся Джон Сайленс и приготовился слушать.

Миссис Сибендсон с облегчением вздохнула, глядя на то, как он взял телефонную трубку и попросил слугу не беспокоить его в ближайшее время.

— Не сомневаюсь, вы успели прочитать мои мысли, — заметила она. — У вас блестящая интуиция, и вы мгновенно улавливаете ход рассуждений других людей. Это просто поразительно.

Доктор покачал головой, с улыбкой придвинул кресло и сел поудобнее. Он сосредоточился, чтобы не пропустить ни слова, и по обыкновению закрыл глаза. Так до него легче доходил смысл сказанного, и он угадывал живое чувство, освобождая его из-под спуда неточных определений и корявых фраз.

Друзья считали Джона Сайленса эксцентриком. Он вырос в богатой семье и по воле судьбы унаследовал немалое состояние, но предпочел работать и по собственному выбору стал врачом. Они никак не могли уразуметь, отчего обеспеченный и независимый человек посвящает свое время лечению людей малоимущих, не способных за себя заплатить. Их изумляло его врожденное душевное благородство и желание помогать тем, кто не мог помочь себе сам. В конце концов это стало их раздражать, и он испытал искреннее удовлетворение, когда приятели оставили его в покое.

Доктор Сайленс был свободно практикующим врачом, но в отличие от коллег так и не обзавелся ни служебным кабинетом, ни медсестрой, ни профессиональными привычками. Он не получал жалованья, полагая, что поступает как настоящий филантроп и не причиняет ущерба другим врачам. Конкуренция заведомо исключалась, ибо он принимал только бедняков и занимался теми болезнями, за исцеление от которых платить не полагалось. Мог позволить себе взяться за лечение особо интересовавших его случаев. «Богатые и так заплатят, — утверждал он, — нищие вправе рассчитывать на благотворительные организации, а вот целый класс скудно оплачиваемых, честных тружеников, зачастую людей искусства, не в состоянии выложить из кармана сумму недельного заработка ради душеспасительных разговоров о пользе путешествий». Именно этим несчастным он и пытался помочь. Порой они страдали странными недугами, которые нуждались в кропотливом исследовании. Никто из «нормальных» врачей ни за какие деньги не взялся бы их лечить, впрочем, эти предоставленные самим себе люди на это и не рассчитывали.

Было в характере этого человека нечто особое, определяющее своеобразие его медицинской практики: он предпочитал случаи сложные, неординарные, не поддающиеся тривиальному объяснению и… и какие-то неуловимые. Их принято было считать психическими расстройствами, и, хотя Джон Сайленс первым не согласился бы с подобным определением, многие за глаза именовали его психиатром.

Стремясь овладеть специальными методами врачевания душевных болезней, он прошел суровую школу, долго и усердно готовился: обстоятельно изучил и психику, и проблемы сознания, и спиритуальную сферу. Каким было это --">