Рик Янси - Ученик монстролога. Проклятье вендиго

Рик Янси Ученик монстролога. Проклятье вендиго

Посвящается Сэнди, моему лучику света в темноте

Ужасное индейское убийство

ВИННИПЕГ, 14 декабря. — Индейский агент Шорт прибыл сюда из Беренс Ривер с подробностями ужасного убийства, случившегося в восьми милях к западу от резервации Беренс Ривер. Индеанка, страдавшая от брюшного тифа, впала в бредовое состояние. Ее муж подумал, что она превратилась в «вендиго» и решил, что ее надо убить, чтобы не позволить ей пожрать других членов племени. Он выкручивал ей голову, пока не сломал шею. Индейца арестовали по обвинению в убийстве.

Нью-Йорк Таймс, 15 декабря 1897 года

Застрелил вождя по его приказу

ВИННИПЕГ, Манитоба, 27 октября. — Р. Дж. Чемберлен из канадской полиции, Оттава, и Б. Ж. Банналатин, индейский агент из Лаксеула, прибыли сегодня с тремя арестованными индейцами. Двое индейцев обвиняются в том, что прошлой зимой они застрелили своего вождя у Кошачьего озера, в 350 милях к северо-востоку от Динордвика. Оба арестованных рассказывают примерно следующее.

Вождь индейцев Кошачьего озера по имени Аваса Кемиг стал «вендиго», или безумным, и приказал арестованным пристрелить его. Был созван совет племени, который обсуждал вопрос в течение двух дней и пришел к заключению, что приказу вождя надо подчиниться. «Вендиго» лег в своем вигваме и рукой указал, куда в него надо стрелять.

Когда он умер, на его тело насыпали дрова, и костер горел два дня, чтобы, по верованиям индейцев, полностью уничтожить злой дух вождя. Дело было доложено г-ну Банналатину, но, поскольку племя Кошачьего озера не имеет договора с канадскими властями, это дело будет рассмотрено по специальной процедуре.

Констебль Чемберлен поехал в Лаксеул. Там к нему присоединились г-н Банналатин и двое проводников. Они за двадцать дней проделали путешествие в семьсот миль. Двое индейцев были арестованы и сегодня доставлены сюда для суда.

ПРОЛОГ сентябрь 2009 года: «Вырезки»

Чтица была бывшей учительницей английского в средней школе, а ее мать жила в приюте с 2001 года. С тех пор чтица в течение пяти лет раз в неделю полчаса ехала из Алачуа в Гейнсвилль, чтобы навестить свою мать. В хорошую погоду они сидели в том же мощеном дворе между двумя жилыми зданиями, где теперь она сидела со мной. Посередине двора журчал фонтан, с трех сторон окруженный столиками в стиле бистро — крашенными и перекрашенными, чтобы устоять в тропическом климате Флориды. Даже сейчас, в конце сентября, воздух казался густым от влажности, и температура была под сорок — и это в тени.

Ее мать скончалась в 2006 году, но чтица все равно по доброй воле каждую неделю приезжала, чтобы читать обитателям приюта, у которых не было семьи или которых редко — если вообще — навещали. Директор приюта назвал мне ее имя и дал номер ее телефона. Нет, сказал он мне, насколько ему известно, человек, который называл себя Уильям Джеймс Генри, не общался близко ни с кем из других постояльцев. Единственным его посетителем была эта самая волонтерка, которая сейчас сидела напротив меня, потягивая из высокого стакана чай со льдом, в котором не оставалось никакого льда. Возможно, она мне поможет, сказал директор.

— Ничем не могу вам помочь, — сказала мне сейчас чтица.

— Он никогда ничего не говорил? — спросил я.

— Он называл только свое имя и год рождения.

— Тысяча восемьсот семьдесят шестой.

Она кивнула.

— Я подшучивала над ним. Я говорила, да ладно вам, Уильям, вы не могли родиться в этом году. Он кивал, а потом снова это повторял.

— Что он делал, когда вы ему читали?

— Смотрел в никуда. Иногда засыпал.

— У вас когда-нибудь создавалось впечатление, что он слушал?

— Не в этом было дело, — сказала мне она.

— А в чем же?

— Общение. У него никого не было. Только по вторникам в два часа у него была я.

Она потягивала чай. Фонтан журчал. С одного края бассейна вода вытекала и выплескивалась --">