Бэзил Коппер - Янычары из Эмильона

Безил Коппер Янычары из Эмильона

I

Уже третий раз подряд он проснулся на рассвете вспотевший и испуганный. Подробности сна ярко вставали перед его мысленным взором. Руки судорожно сжимали железную перекладину на спинке кровати, а капли пота так сильно пропитали постельное белье, что это никак нельзя было отнести на счет августовской ночной духоты.

Он лежал, не шевелясь, и медленно приходил в себя, с трудом узнавая привычную обстановку своей скудно обставленной меблированной комнаты с кремовыми стенами. Было всего пять часов утра, и одиночные крики только что проснувшихся птиц проникали в спальню сквозь зеленую завесу сада. Но слух его был все еще занят тихим шелестом морского прибоя.

Сон начался как всегда неожиданно. Но детали его казались необычайно ясными и повторялись уже несколько раз, причем каждое повторение добавляло к видениям, возникавшим в его сознании, новый слой, так же, как художник понемногу добавляет краски на холст, рисуя картину.

Не так давно Фарлоу поместили в Гринмэншен, который является, говоря без преувеличений, фешенебельным домом для душевнобольных. У директора клиники имелась подробная история болезни Фарлоу, которая весьма заинтересовала его, но по определенным причинам исход этого случая содержался в строгой тайне от всех.

Фарлоу был моим старым приятелем, и эту историю я собрал по многочисленным рассказам, услышанным как от него самого, так и от доктора Сондквиста — директора клиники, замечательного психиатра, занимающегося особенно тяжелыми и необычными случаями Фарлоу был интересным человеком во многих отношениях; возможно — чересчур чувствительным и восприимчивым, но в своей области — теоретической физике — он был просто гениален. В Гринмэншен он попал по своей собственной просьбе для «отдыха и наблюдения». Я часто навещал его там, как только у меня выдавалось свободное время. Но начало этой истории мне довелось услышать гораздо раньше, еще до того, как он решил принять «крайние меры». Все это походило на довольно странную сказку, и, если принять во внимание ее неожиданный и жуткий конец, — ни на что не похожую сказку.

Все началось, как он рассказывал мне, довольно прозаично и банально. Это случилось где-то шесть месяцев назад, когда он стал, по его словам, слишком много работать. Фарлоу проводил долгие часы в лаборатории, питался второпях, а по вечерам допоздна засиживался нал расчетами, которые сильно перегружали его мозг и всю нервную систему. Однажды вечером он вернулся домой особенно уставшим, и посте нескольких часов, безуспешно проведенных над решением одной сложной задачи, отложил свои замысловатые формулы и отправился спать.

Было уже около часа ночи — не самое подходящее время для обильного ужина. Однако Фарлоу добавил к своей поздней трапезе еще добрую пинту черного кофе. Он совершенно не заботился о том. что и когда пихает в свою утробу. К тому же с самого утра он почти ничего не ел. Занятия наукой совсем не оставляли ему времени для поисков нежной подруги, и ему так и не удалось жениться; ухаживала за ним суровая экономка, но ее рабочий день кончался в девять часов.

Равнодушно проглотив плотный и вредный для организма ужин, Фарлоу запил его крепким кофе и медленно двинулся в спальню. В голове его гудело от усталости, и к тому же он был сильно расстроен тем, что несмотря на долгие расчеты задача ему никак не давалась. Поэтому вполне естественно, что спал он плохо и все время ворочался, и только около трех часов ночи сон, наконец, полностью овладел им. Но тут ему неожиданно показалось, что он проснулся. Я думаю, подобные моменты время от времени переживает каждый: нам просто снится, что мы бодрствуем. Мы считаем, что не спим, но подсознательно все же знаем, что находимся В состоянии сна. Это же я и напомнил Фарлоу, когда он впервые начал рассказывать мне о своих видениях. Однако он возразил мне, сказав, что хотя он и спал, но был абсолютно уверен, что не спит.

Дело в том, что все казалось слишком уж живым и реальным, каждое ощущение и прикосновение во сне были настолько настоящими, что потом его собственная комната и повседневная жизнь казались ему смазанными и расплывчатыми. Создавалось впечатление, что ночью он пробирался в другую жизнь, которая была --">