Алексей Кумелев - Последний

выпало из детской руки и, звонко ударившись о бетонный пол, закатилось под трубы теплотрассы.

— Я… ничего, — виновато простонал подросток и быстро побежал к выходу.

Соседка, проводив взглядом юного соседа, из любопытства подошла к месту, по которому еще совсем недавно так яростно лупила труба. Куски шерсти вперемешку с частями кошачьих внутренностей, от которых еще исходило тепло, прилипли на небольшом бетонном выступе.

— Боже! — женщина в ужасе закрыла руками рот и, одолеваемая желанием наказать малолетнего изверга, побежала наружу: в голове никак не помещалась картина чудовищной жесткости, невольной свидетельницей которой она стала. Подросток пулей выскочил из полутемного подвала, прокручивая в голове последнюю сцену и ясно осознавая, что эта полноватая женщина все расскажет маме, — и тогда не жди пощады. За отсутствием строгого отцовского воспитания мама сама брала в руки широкий кожаный ремень, от которого на теле сына оставались многочисленные ярко-красные, широкие, ноющие полосы.

«Нет, она ничего не должна рассказать матери!» — вынес вердикт мальчик и, подобрав кусок красного кирпича, быстро повернул обратно. Ждать жертву пришлось недолго, она уже была у выхода, когда кусок кирпича острием ударил в височную область, и женщина, потеряв сознание, тяжело повалилась навзничь. Кошачий убийца завершил задуманное. Он подобрал кирпич и добил лежащую на бетонных ступеньках хрипящую женщину. Через несколько дней, придя с работы, мама сообщила своему несовершеннолетнему сыну ужасное известие: в подвале дома, где они живут, нашли мертвую соседку с верхнего этажа с разбитой головой.

— И какой изверг мог такое сделать! Да как земля таких нелюдей носит? Да какая мать такого подонка вырастила? — сокрушенно спрашивала она себя, охая и причитая. Стоящий рядом сын молча опустил глаза.

Глава 3

Анатолий вылетел из квартиры и побежал вниз по лестнице, с силой толкнув плечом железную дверь, выскочил на улицу. Осеннее солнце ударило в глаза, заставив его немного притормозить и отдышаться. Подняв воротник, он засунул руки в карманы куртки и засеменил к автобусной остановке. Пройдя один квартал между однотипными хрущевками и разрытыми траншеями теплотрасс, убийца очутился на автобусной остановке.

Город был покрыт глубокими ямами, рядом с которыми гордо возвышались горы выкопанной земли и развороченные куски асфальта. Брошенные деревянные доски в некоторых случаях были единственной возможностью перебраться на другую сторону зияющей пасти траншеи. Ижевск готовился к новому отопительному сезону.

Через восемнадцать минут душегуб плюхнулся на дерматиновое кресло подъехавшего «Лиаза» и мечтательно задремал.

Уже давно он не становился обладателем такой большой суммы, и сейчас он лихорадочно придумывал способы потратить денежные знаки. В уме он приблизительно подсчитал, что на пару дней загула хватит, при этом можно пригласить корешей — Саньку да Витька. Палач, когда фортуна преподносила такие подарки, приглашал корешей, и местные пропойцы, открыв рты, с замиранием сердца слушали новую историю ограбления, где он, полутораметровый карлик, являлся единственным правителем жалких человеческих жизней: он был богом для жертв и объектом подражания и восхищения для них.

Еще в детстве из-за своего низкого роста и яркого окраса волос Толя получал тумаки и подзатыльники от ровесников: чуть ли не каждый считал своим священным долгом унизить мальчика, росшего без отца. Мать была занята работой, это единственное, что позволяло кормить неполную семью, отнимавшую у неё последние силы. Приходя поздно вечером домой, не по годам состарившаяся, женщина то и дело срывалась на единственном сыне, укоряя его незначительными поступками. Анатолий был предоставлен самому себе, и поэтому вскоре превратился в трусливого и подлого мальчика, вымещающего свою озлобленность и недетскую обиду на окружающий мир через убийство слабых и беззащитных кошек. Поступив в школу, палач не тянулся к знаниям, да и учителя не видели в этом вечно пришибленном ученике гордость района, школы или хотя бы класса. Так и перекатывался златовласый мальчик все восемь лет от твердой двойки до натянутой тройки, пока не закончил одну из городских общеобразовательных школ. Палач никогда не был среди сверстников авторитетом, к мнению которого прислушиваются.

Только совсем недавно, два-три года назад --">