Роман Шалагин - Враждебная тайга (СИ)

Пролог

Независимый искатель истины должен отдавать себе точный отчет во всех мельчайших деталях исследуемого вопроса и не должен пугаться ее, какой бы она ни предстала ему.

Папюс

Пролог.

Ты, Небо в высях, сеешь страх,

Пусть те, кто злое совершил,

За Зло несут ответ.

Ши Цзин

1212 год. Юго-Восточная Сибирь, верховья Онона…

I

Это был не просто крик – это был душераздирающий вопль. Он прокатился среди немых серых камней, достиг апогея и прервался на высшей ноте. Ночная серая тайга, голые острые скалы, осенний ветер, мрак, иссиня-черное небо без звезд – все это неприязненной массой кишело и жило собственной жизнью, чуждой и отпугивающей.

Крик повторился, но на этот раз его не оборвали, а заглушили мерно-монотонным гулом барабанов. Выдубленные шкуры, натянутые до отказа, гулко отдавали свои бухающие звуки в пространство под ударами каменных молотов. В этих звуках чудилось нечто неясное, несущее все, что угодно, кроме хорошего.

Гул нарастал, вовлекая тьму в начавшееся действо, где-то вдалеке угрюмо завыл волк. Внезапно все стихло, и обрадованный промозглый ветер стал яростно трепать сосны и свистеть в проломах скал. И тут кто-то из всех сил ударил в барабан, в тот же миг вспыхнули десятки огней, озарив неясным мерцающим светом естественный амфитеатр, созданный природой.

Крошащиеся, с глубокими трещинами, неприветливые скалы громоздились с четырех сторон, и только в одном месте узкая пробоина размыкала это каменное кольцо. Длинноствольные сосны, чахлые и кривые, росли всюду, где имелась хоть крупица бедной таежной почвы, производя впечатление, что произрастают прямо из камней. Сверху все это напоминало базальтовый венец, случайно оброненный в бескрайней глуши.

Ветер сделал последнюю попытку погасить трепещущие огоньки факелов, но барабаны выдали еще серию гулких ударов, и слабенькие фитили, повинуясь не видимым в темноте людям, погрузились в кучи сухостоя, сваленные правильным кругом. Пламя с треском взметнулось вверх, а барабаны принялись отстукивать свой нагнетающий беспокойство мотив.

Теперь уже можно было различить фигуры людей, собравшихся в этом неприветливом месте. Их было ровно тридцать, по трое у каждого костра. В «тройку» входили воин, младший шаман и хранитель огня. Воины все, как на подбор, рослые, мускулистые, с каменными лицами и отсутствующим взглядом, облаченные в шкуры тигров. На шее их красовались амулеты из зубов и когтей хищников, волосы забраны и заплетены в мелкие косички, в левой руке щит, в правой копье с каменным наконечником.

Младший шаман должен был неустанно бить в барабан, не сбиваясь с такта, что было довольно нелегко. Скакать у барабана в волчьей шкуре и лисьей шапке, ударяя увесистыми палками, на ветре и холоде не улыбалось никому, но только так можно было в далеком будущем стать старшим шаманом, а может, и верховным жрецом.

Хранители огня – древние седые старцы, автоматически-меланхоличными движениями костлявых рук совали сучья в костер. Их бесцветные глаза бегали в глазницах, если огонь слабел и мерно отражали красный блеск, если пламя взметалось ввысь. Подобное поведение объяснялось просто, если огонь гас, то хранителя тут же убивали, поэтому старцы пеклись о костре более, чем о другом.

И вдруг тьма раздалась, распалась на части, укрылась в тайге, заползла в расщелины и неровности земли – это полновластная хозяйка ночи, ослепительно белая круглая Луна выплыла из-за туч. Она висела очень низко, едва ли не касаясь верхушек деревьев, поражая своими непривычно большими размерами.

Впрочем, собравшихся это совсем не удивляло, каждый был занят своим делом. Луна лучше всякого прожектора освещала место действия, но костры по-прежнему полыхали так же ярко. В центре круга теперь находились трое в звериных шкурах с бубнами в руках. То были старшие шаманы.

Молча, они взирали на костры, на скалы и более всего на Луну. Переглянувшись между собой, шаманы кивнули сами себе и разом ударили в бубны. Чем быстрее били бубны, тем сильнее им вторили барабаны, а троица закрутилась в танце, более напоминавшим адскую пляску, периодически один из них выкрикивал что-то непонятное низким гортанным голосом.

Ни один из присутствующих не смел ни шевельнуться, ни дыхнуть посильнее, --">