Анастасия Колдарева - Магия на грани дозволенного

Анастасия Elly Колдарева Магия на грани дозволенного

Пролог

– Эй, пацан, закурить не найдется?

Предлог был примитивным и, казалось, прозвучал еще до того, как на фоне серого прямоугольного просвета в конце улицы нарисовались несколько фигур. Денис замедлил шаг и в замешательстве остановился, инстинктивно крепче сжав в руке перекинутый через плечо ремень рюкзака. Парней было четверо, в ночной полутьме толком не разглядишь, но все явно старше него года на три-четыре. И старше, и выше, и шире – совсем другая весовая категория. Неизвестно, каковы они в легкой атлетике? Но проверить не удалось: сначала он растерялся, а затем насторожился. Вдруг стало жарко, кровь ударила в голову, в руки, в ноги, и вместе с ней словно противный, горячий, липкий яд растекся по телу. Это не страх, не страх, это другое… привычное ощущение.

– Не курю, – услышал Денис собственный голос точно со стороны: искаженный, хриплый.

– А чего так? Мама не велит?

Его неторопливо – куда он денется? – взяли в кольцо. Свет едва живого фонаря, единственного на всю узкую улочку, выхватил из полумрака бритые головы, спортивные куртки с центрального рынка и быстро тающие в прохладном воздухе клубы сигаретного дыма.

– Вредно для здоровья, – отозвался Денис.

– Так ты типа раньше срока помереть боишься?

– Я типане вижу смысла.

– Слышь, Вов, он, похоже, интеллигент. Ему, чтобы косяк забить, смысл нужен.

– Ну, объясни, – Вова, кажется, был настроен миролюбиво, но Денис не обольщался. Не затем к нему прицепились, чтобы обменяться любезностями и завязать светскую беседу. Двое сзади подошли так близко, что уже почти дышали в затылок; противно, но потерпеть можно, тем более что деваться все равно было некуда – двое спереди задумчиво дымили окурками и убираться с дороги не собирались.

– Ну что? – Вова, тот, что спереди справа, чуть склонил голову набок, словно раздумывая. По всему видать, он был лидером. – Что прикажешь с тобой делать, а? Раз сигарет у тебя нет, может, деньги найдутся?

Едва заметное движение головой – и один из топтавшихся сзади сдернул с плеча Дениса рюкзак. Он не сопротивлялся, хотя ремень, до сих пор зажатый во вспотевшей ладони, больно резанул пальцы. Внутри всколыхнулась досада, щедро приправленная страхом, и непонятно, что разозлило сильнее: реальная угроза или собственная постыдная реакция на нее. Весь жар, что был в теле, отхлынул от конечностей и стекся в район солнечного сплетения, концентрируясь, разбухая, пульсируя.

Нет.

Только не сейчас.

Хотя почему не сейчас? Денис слышал, как это бывает: у кого-то само собой получается и протекает почти безболезненно, а у кого-то срабатывает катализатор – и пиши пропало.

– Так, что тут у нас, – протянул сзади чей-то голос. Денис слышал его словно через толстый-толстый слой ваты – в ушах шумело. Жар проступил на коже испариной.

И дышать стало тяжело.

– Ручки, книжки, тетрадки. Ты чего, из школы в такой час? – удивился все тот же голос. – Умный, что ли?

– Да нет, такое же быдло, как вы, – вырвалось прежде, чем Денис успел прикусить язык.

Повисла тишина.

– Ты кого быдлом назвал? – тычок в спину.

Он развернулся. Тряхнул головой, но глаза неумолимо затягивала багровая пелена злости, а внутри бушевал уже настоящий пожар, и сдерживать его не было никаких сил.

Нет.

Нет, нет, нет!

Только не сейчас, не теперь…

Но у ада под названием восхождение были свои планы…

Денис не смог бы сказать, сколько прошло времени, минута или десять, час или два, а может, и целые сутки. Когда выворачивающая наизнанку огненная боль схлынула и мир вокруг начал обретать привычные блеклые краски, он открыл глаза. Взору предстала странная, нелепая деталь: оплавленный кусок резины, прикипевший к грязной брусчатке. По ноздрям резанул едкий острый запах горелой синтетики, обожженной плоти и паленых волос. Понимание накатило вместе с тошнотой, и Денис дернулся, пытаясь подняться на ноги как можно быстрее, рывком. К рукам словно --">