Алексей Алексеевич Тарасенко - Бедный Енох

того самого, рассуждавшего еще до похорон, на панихиде, о симулякрах, перевалившись к нему, фактически навалившись, через его жену — у нас есть белое!

Я конечно спутал и цвета и оттенки, но тогда уже было не особо важно — после водки — и вино! Хорошо!

Как бы то ни было, но в конце концов почудилось, будто пресловутое горе уже достаточно залито, как пожар пожарной пеной, да и знакомый поэт с женой уже засобирались.

* * *

Обратно я шел по Садовому кольцу к Маяковке, после чего намеревался свернуть на Тверскую.

Как бы то ни было, но, не рассчитав собственных сил (а как их рассчитать при таком смешивании спиртного?) я вдруг понял, осознал, что называется воочию, насколько же в старых советских фильмах режиссеры именно не глумились и не фантазировали, изображая, что же твориться в голове у очень сильно опьяневшего человека (видимо сказывался собственный опыт этих самых режиссеров): вокруг меня вдруг все поплыло, и фонари, к тому моменту уже освещавшие Садовое кольцо, стали реально троиться в моих глазах. Хотя, впрочем, не смотря на это у меня все еще хватало сил и воли идти.

* * *

Пару раз я неожиданно к своему искреннему удивлению падал (один раз запнувшись о какое-то ограждение автопарковки), больно ушибаясь коленками, но потом вставал, отряхивался, и шел дальше.

Уже на самой Тверской слегка, правда, но взблевнул у всех на глазах, удивительным делом при этом как-то отдаленно, но все же ощущая угрызения совести по такому незадачливому поводу.

Вокруг меня шли люди, и если бы я слышал их, то наверняка бы услышал как они ворчат обо мне, осуждая, и тогда, мне так кажется, я бы и вовсе устыдился своих дел, но вот незадача — подобно волнам, как от нагретого воздуха, плывущей и троящейся визуальной реальности, так же вокруг меня плыла и звуковая реальность, этот всегдашний саундтрек, сопровождающий нас повсюду на улице большого города. Окружающие звуки накладывались друг на друга и смешивались, а если бы я и захотел какой-то из них вычленить из общего потока — то он тут же бы стал от меня прятаться, как под одеяло, накрытый другими звуками, скрываясь и становясь неразличимым.

* * *

Еще я один раз прошел мимо патрулирующей полиции. Клянусь! — полицейские в упор смотрели на меня (а я у них на виду чуть не упал уже в третий раз) но при этом на меня никак не отреагировали. То ли мой карман (впрочем, что правда — то правда) показался им не достаточно объемным, чтобы в него залезть, то ли еще чего. Иными словами они были правы — забрав свою последнюю заначку Илье на цветы, я фактически (кроме мелочи на сигареты) был пуст.

* * *

И тут позвонила Сестра…

— Это что это вы тут про меня тут вспомнили? — нарочито ёрно стал спрашивать я.

Оказалось же, что полчаса назад я посылал ей sms, что, дескать, заблудился, и не знаю куда идти. Некий такой крик о помощи.

И мне вновь стало как-то неудобно. Сестра сказала, чтобы я стоял там, где стою, и что она меня найдет и подберет.

«Стесняющийся пьяный» — подумал я о себе тогда — «все в таком состоянии распоясываются, смелеют — а я?».

Да, даже в таком состоянии я все просчитывал и думал о будущем и последствиях. Пусть и о ближайшем, совсем-совсем ближайшем будущем, но — думал, боясь совершить что-то не то.

* * *

Впрочем — кто может сказать? Да, я точно знал где я нахожусь, куда мне идти и как добраться до дома. Но, при этом, странное дело, я совершенно как бы и не знал этого. Понимаете?

Нет, конечно.

Чувство какого-то страха, когда-то преследовавшее меня во снах, в момент, когда я только-только засыпал, так что потом вскакивал от порыва ужаса, страха, врывавшегося ко мне в душу, как порыв сильного ветра иногда распахивает прикрытое, но не закрытое окно, вдруг, и не на мгновение, завладело мной, скрутило меня и обездвижило. И слава Богу, что я был настолько пьян, что время от времени проваливался в беспамятство об этом, что потом и позволяло мне пройти еще немного.

* * *

Итак, Пушкинская. Мимо меня проходит какой-то странный тип, в странной одежде, то ли в тоге, то ли в тунике.

Едва завидев меня, метров с пяти, он вдруг остановился, а потом, сделал вид что хочет пройти мимо, но уже не так, рядом со мной и по прямой, а по искривлённой траектории пути, будто бы я для него опасен.

Пройдя же таким образом несколько шагов он опять остановился, и потом, повернувшись ко мне, долго меня разглядывал, после --">