Руслан Карпов - Сквозь Горизонт



Руслан Карпов
Посвящается всем, идущим сквозь тьму
Сквозь Горизонт
Меня ужасает вечное безмолвие этих пространств.
Блез Паскаль
Пролог
2046 год, орбита Нептуна.
Космос – это бесконечная бездна. Здешняя тьма не знает логики – она просто есть, и она правит миром. Словно струи водопада, катятся через бескрайние просторы волны одиночества и мрака. Воспаленные глаза звезд смотрят в черноту, будто боятся того, что может выйти из её недр. Они похожи на перепуганных детей, тревожно задергивающих занавески с наступлением заката. Звезды не хотят видеть то, что может встретиться в черных глубинах вселенной – и потому их взгляд пуст.
Космос - это бездонная яма. Тьма растворяется в чем-то, ещё более мрачном, и нет ей конца и края. Звездный свет умирает, столкнувшись с ненасытной пастью вечности. Там, где нет теплого покрова атмосферы, закутавшись в который словно в шубу, прячутся планеты - холодная смерть правит мирозданием. Нет вокруг и парящих в невесомости саркофагов-кораблей, где команды дремлют в гиперсне, видя грезы о теплом и ласковом солнце. Только холод, замораживающий в своих стальных оковах. Холод пустоты, кромешного ничто…
Космос – это безжалостное чудовище. Одиноко летит в своем бесконечном кружении планета, сверкая, словно бриллиант. Она молчалива – странник, заблудившийся в бесконечности, бесплодная мать, так и не породившая жизнь. Синий цвет её атмосферы медленно сменяется грозовыми тучами – буря накрывает лик Нептуна, и названая в честь морского божества сфера хмурится морщинами молний.
Космос – это ад. Яростный ад, который соприкасается с синим шаром, и небеса Нептуна вздрагивают от этих касаний. У космоса – холодные пальцы, порождающие шторма, раскинувшиеся на сотни миль. Опускаются жадные хоботки смерчей, как голодные присоски ищут они, но не могут отыскать ничего, способного утолить вечный голод. Молнии, словно лезвия мечей, рубят на куски плоть атмосферы, но в космическом одиночестве не слышно крика. Космос не знает жалости и некому утереть слезы страдающей планеты, проливаемые шквальными ливнями на её однообразный ландшафт.
Космос - это неизбежность. Буря уже поглотила половину небес, но ей все мало. Крылья шторма раскидываются все шире и шире, будто птица, сотканная из туч и гроз, готовиться вознестись в безвоздушное пространство. Нарастает темнеющий гнойник – где-то в самой центре урагана густой мрак собирается в проплешину с неровными краями. Лопается кожа облачного покрова, и тьма чернее самой ночи зияет в отверзшейся ране на лице Нептуна. Словно злобный демон, буря ярится над поверхностью в поисках жертв – но мертвая планета не может предложить ничего, способного утолить голод злобной и древней силы.
Космос – не для нас. Острая черная игла отделяется от зева мрака, и молнии хлещут вокруг, словно щупальца, пытающиеся удержать ускользающую добычу. Чем дальше от бездны сердца урагана, тем яснее видны контуры: угловатый остов титанового покрытия тускло переливается под лучами далекого солнца. По подбрюшию звездного исполина то и дело пробегают сполохи – это отблески молний пляшут на его поверхности, провожая улетающего гиганта. Корабль величествен и грозен – как и сам космос, он словно отрицает существование времени. Заострившиеся шипы датчиков, округлый узор мостиков, ребристые коридоры – будто исполинский левиафан, плывет по волнам тьмы этот бродяга, оставляя за собой планету и тьму, из которой вышел. За его спящими двигателями тянется тающий след облаков, замерзающих в бесконечности серебряными кристаллами.
Космос – это безнадежность. Свет проникает сквозь иллюминаторы, освещает неподвижность отсеков, танцует по холодному хрому панелей управления, чьи огни давно угасли. Невесомость заставляет мелкие предметы парить – будто корабль утонул, и воды морские нежно играют его содержимым. Черное пятно, оставшееся за кормой удаляющегося звездолета, медленно растворяется – тучи стягивают рану, вбирая в себя пятно мрака. Сеть молний вызывает тоскливые вздохи громовых раскатов, но некому слышать этот безмолвный плач. Корабль покидает выпустившую его тьму и летит в невесомости к неведомой никому цели. Инерцию ему задают не двигатели или изрыгающее потоки энергии сердце генератора – космические течения несут этот Летучий Голландец на невидимых волнах.
Лед покрывает внутренние стенки отсеков, сплетая на мостике морозную пряжу. Там, где широкие --">