Эдвард Фредерик Бенсон - Тварь в зале

безрезультатно: чтобы выполнить эту задачу, нужна была недюжинная сила.

— Теперь положи руки на столешницу, — продолжил он. — Проверим, сможешь ли ты вращать его.

Ничего не вышло: пальцы просто скользили по поверхности. Я воспротивился идее такого времяпрепровождения.

— Может, сыграем в шашки или в крестики-нолики, обсудим политику, наконец — все лучше столоверчения. Ты не желаешь жульничать — я тоже. Мы начнем двигать стол неосознанно.

Луис кивнул.

— Одну минуту, — сказал он. — Давай упремся пальцами в столешницу и попытаемся повернуть его в одном направлении, например, слева направо.

Мы надавили. Я старался как мог и заметил, как ногти Луиса побелели от напряжения. Надо признать, он тоже прилагал все усилия. Стол заскрипел, но остался на месте.

Затем я услышал громкий резкий стук. Он исходил не из-за двери, но из самой комнаты.

— Это Тварь, — заявил Луис.

Сегодня, рассказывая это вам, я думаю, что он был прав. Но в тот вечер все происходящее казалось мне розыгрышем, и я решил окончательно в этом убедиться.

— Пять лет, от случая к случаю, я изучал спиритизм, — продолжал Луис. — Я не говорил об этом прежде, так как хотел показать тебе явление, которое не смог бы объяснить и которое в данный момент способен вызвать. Смотри и слушай, а потом решишь, стоит ли помогать мне.

— И чтобы я видел лучше, ты предлагаешь выключить свет, — заметил я.

— Да, и ты скоро поймешь почему.

— Я здесь вроде как скептик.

— Ненадолго, — сказал он.

В следующее мгновение комната погрузилась во тьму, нарушаемую только слабыми всполохами огня в камине. Тяжелые плотные шторы не пропускали света фонарей и приглушали привычные радостные звуки уличного движения. Я сидел за столом спиной к двери. Луис разместился напротив. Я различал его фигуру в тусклых отсветах каминного пламени.

— Положи руки на стол, — сказал он. — Расслабься и, как следует говорить в подобных случаях, ожидай.

Все еще внутренне протестуя, я замер в предвкушении «чуда». Дыхание Луиса участилось, и мне показалось странным, что кого-то может взволновать темнота и ожидание за огромным, красного дерева, столом. Потом кончиками пальцев я ощутил слабую вибрацию, какую можно почувствовать, если взяться за ручку чайника, когда закипает вода. Постепенно она усилилась и стала похожа на урчание мотора — низкий гудящий звук. Потом внезапно стол заскользил под моими пальцами и начал медленно поворачиваться.

— Не отрывай рук, и тоже будешь вращаться, — сказал Луис. В это мгновение я увидел его силуэт, проплывающий на фоне огня — стол и сидящий за ним одновременно пришли в движение.

Некоторое время было тихо. Каким бы странным это ни казалось, мы вращались с той же скоростью, что и стол. Потом Луис заговорил снова, и его голос дрожал от волнения.

— Ты здесь? — спросил он.

Никто, конечно, не ответил, и Луис повторил вопрос. На этот раз раздался стук, похожий на тот, что во время обеда я приписал почтальону. Из-за темноты, а может, из-за того, что я волновался куда сильнее, чем полагал, звук показался мне громче, чем прежде. Он исходил не из определенного места, но наполнял собой комнату.

Затем движение прекратилось, но странная вибрация не исчезла. Мой взгляд был прикован к столу, хотя увидеть что-либо в окружающем мраке не представлялось возможным. Внезапно пятнышко света скользнуло по его поверхности, такое яркое, что на мгновение я разглядел собственные руки. Затем появились новые, еще и еще, как если бы в темноте вспыхивали спички или светлячки загорались во мгле южных садов. Раздался очередной оглушительный удар, вибрация прекратилась и огоньки исчезли.

Таким был мой первый сеанс, но Филдер, следует помнить, изучал «искусство ожидания», как он называл спиритизм, уже несколько лет. Пользуясь терминами спиритов, чего я тогда совсем не желал, Луис был медиумом, а я — простым зрителем. Опыт, свидетелем которого я оказался, производился им множество раз. Я делаю эту оговорку, так как затем он рассказал, что не способен более контролировать явления, возникающие в ходе сеанса. Теперь стук мог начаться, когда его разум был занят совершенно другими вещами, а порой даже будил его посреди ночи. Появление огоньков также не зависело от воли моего друга.

На тот момент у меня была теория, согласно которой все «феномены» были обусловлены его психическим состоянием. Слова об утрате контроля доказывали, что причины «явлений» --">