Анастасия Благодарова - День пропавших детей

заступник несчастного вломился в гараж. Опрокинул шкаф с инструментами, закрывающий люк, спустился. Младший по привычке поспешил включить свет. Так страшно оставаться в кромешной темноте. Страшно, что Стас нырнул в неё и потонул. Сияние тусклой лампочки открыло картину не ужасающую, но безумную. Низкая комнатушка с земляными стенами. Быт обустроен небрежно, «на скорую руку». Сколоченная (видимо, тут же) из досок кровать, полки, забитые одеждой и книгами, всевозможные тазы и вёдра. В углу с потолка спускался шланг. Вода капала в помятое жестяное корыто. Пыль сушила воздух. Холодно, как в склепе.

Действуя из побуждений, ему неведомых, Стас один зашёл в дом. Дорожка из почерневших капель привела к размазанной кровавой луже и багровым отпечаткам женских рук. Стыло быть, здесь хозяйка и упала, испустив дух. На выходе он отчего-то бросил случайный взгляд на широкую клумбу с пышными розами, алеющими под окнами.

Оставаться более не было ни желания, ни смысла. Увидел достаточно. Новое знание будто бы вело его. Шестым чувством подсказывало направление. Хотя, здесь сработала простая логика. Ожил ум. Так его шарахнуло потрясение. Напуганный Петя, отвыкший от ходьбы, на своих двоих едва поспевал за братом.

Величие безрассудного случая! Настоящее и, наверное, единственное чудо, дарованное хотя бы раз в жизни каждому. Ведь так сложилось, что Валерия заинтересовал именно этот мальчик, которого приводил и уводил из школы старший брат, ещё неспособный дать отпор. Тот же всемогущий случай в годовщину смерти Стаса таки позвал его на нужную тропу, ознаменовав долгожданную встречу рождением нового, исключительно прекрасного майского утра. Именно это самое совпадение подсказало некоему несчастному человеку о верном способе избавления от страданий и, непременно, красивом – на рассвете на железнодорожных путях.

Валерия, искренне и от чистого сердца предложившая Тимофею стать её сыном и получившая согласие, вела его на вокзал. Не знала – чувствовала, что это наконец-то закончилось. Больше не будут мучать сны, в которых она рыдает, размазывая кровь отца по лицу, и копает ночью в саду под бестолковыми звёздами. До них не дотянуться. Их нельзя убить. Белые точки в небе, глупые свидетели, не могли никому рассказать о её грехе в состоянии аффекта, но напрягали очень… Теперь навеки избавилась от удушливого кашля и тугой боли в груди. Теперь-то у них всё будет хорошо.

Валерия торопилась уехать со своим сыном куда угодно, чтобы поскорее начать всё заново. Чтобы подарить свою любовь, растоптанную людьми, одному единственному человеку, ответившему взаимностью – Тимошке. Однако планам не суждено было сбыться, как задумано. Поезд в счастливую жизнь отменили, как и остальные, из-за какого-то умника, бросившегося под товарный состав.

Остался последний вариант – автостанция. Всего полчаса ходьбы. Могли бы подождать, пока откроют железную дорогу. Вот только Тимофею передалось скрытое волнение названной мамы. Пусть тревога никак не дёргала мышцы её бледного лица, как рыболовные крючки. Напротив, Валерия вела сына по переулкам вдоль заборов без спешки, будто на прогулке. При этом едва заметно улыбалась. Словно ждала чего-то. Мальчик же ничего не ждал. Догадывался, но не верил. Не верил в могущество случая. Но тот опять же подшутил над смертными, когда в похожих безлюдных декорациях Валерия и Тимофей встретились со Стасом и Петей.

Они замерли в десяти метрах друг от друга. Не так, как в кино про ковбоев, а словно бывшие. Мол, вроде и расстались полюбовно, а осадочек остался. Женщина нисколько не смутилась, только устало смахнула пряди с лица. Сыночек её, растерянный, так и не выпускал руки матери. Петя стоял поодаль, на травке, жался. Обезоруженный свободой открытого пространства, не знал, куда себя деть.

Стас смотрел на Валерию в упор. С того момента, как к нему попала её тетрадь, в лице он более не менялся. Та узнала в том едва ли скрытую угрозу. Будь у неё выбор –предпочла бы лучше постоять так перед бешенным быком. Пусть никак она не выдавала потаённого страха. Мёртвые не боятся смерти. Бывшая начальница только вымученно улыбнулась, скрывая за напускной храбростью психологическое нездоровье, изувеченную душу. Явила искреннее безнадёжное, самой себе в утешение:

– Мы ничего не изменим.

Стас не шелохнулся. Не моргнул.

– Или ты за ним? – намекнула та. Обратилась к сыну. – Иди с ними.

Тима переводил вопросительный взгляд туда-обратно. --">