Анастасия Благодарова - Кресты у дороги

Братик умеет. Лучше всех! Только не обижайтесь. Он не нарочно. Оно само.

Лучше бы Денис промолчал. Но он глянул с плеча, уточнил:

– Ясновидящий? – и расхохотался. Надрывно, до щёлканья позвонков.

Всепрощающая Аксинья оскорбилась:

– Не верите?

– Ой, Ксюнь, ты даже не представляешь, во что я готов поверить.

Денис, сама невозмутимость, молча повёл за собой. Ярика перекосило от сокращения имени. Очутившись позади, он этим воспользовался. Луч очертил то, что в полумраке лишь мерещилось. Невысокий рост, узкие плечи. Горделивая осанка, грация жестов. Неоспоримая маскулинность вкупе с лёгкой, нарочной манерностью. Куртка из кожи, модная стрижка. Даже мужской прозрачный маникюр. Чистые руки по локоть в крови. Он – собрание сотен сочинений о самых разных персонажах. Понабрал. Не разобрать, где изъян, где козырь.

«Аксинья, не выделяй его. Не облегчай ему задачу».

Телепатии не существует. Она не слышит. Улыбается всем одинаково бесхитростно, искренно. Следует за чужим. В направлении, верном лишь по его заверению.

В кинокартинах полевую ночь зачастую рисуют светлой. Даром что не белой. Звёзды гирляндами и луна софитом. Если по сюжету набегают тучи, то дымчатое сияние стелется по земле. Мол, соль воздуха искрится. Оно и понятно. Затруднительно иначе показать происходящее. Никто не хочет быть незрячим. Никому не интересна кротовья участь.

Можно сказать – здоровый человек постепенно сам собой избавляется от временной куриной слепоты. Прозревает достаточно, чтобы различать окружение. Но Ярик и Аксинья, вполне здоровые, впервые столкнулись с настоящей кромешной тьмой. Ладно город, переливчатый, мигающий – спящая деревня тоже никогда не оставалась без огонька. Без лампочки под козырьком курятника. Без огарка на подоконнике соседки, бессонной в безутешной печали. Без фонаря у магазина, наконец! Оно правильно. Правильно робеют люди. Ночь страшна. Бескрайна. Умом доходишь, что никуда не делись ни небо, ни деревья, ни трава. Только что этот самый ум, пользуясь случаем, подкидывает пугающие образы и одарённым, и бездарностям.

Мрак заключил в кольцо. Не издаёт ни звука. Ни сверчков, ни сов. Нависает, дышит хвойной свежестью. От всяких богатств необъятной Вселенной оставил один шершавый асфальт да полынные пучки по обочине, жадно тянущиеся в круг света. Дети нечаянно стукались плечами с Денисом. Он как каркас палатки – несгибаемый. Без него, того гляди, тьма обрушится сводами шахты. Хотя Ярику казалось, вернее, был абсолютно уверен – если она их всё-таки сожрёт, Денисом подавится. Денис не разгрызётся. Костью поперёк горла встанет.

Аксинья пискнула. Прижалась к мужской груди, зарылась в кожаную куртку. Опешившему ничего не осталось, кроме как неловко обнять бедняжку. По-доброму усмехнуться.

– Ну-ну. Это всего лишь крест.

Зубцы замка косухи заскрежетали, царапаемые ногтями. Денис погладил девушку по голове. Каштановый шёлк волос, смягчённых берёзовым отваром, просочился сквозь пальцы. Луч фонарика падал ровно. Ярик старательно разглядывая находку. Якобы она одна взволновала.

Аксинья без предупреждения, как прильнула, отстранилась. Чужие руки остались на её плечах. Зрачки бегали, с губ и щёк стремительно отливала кровь.

– Там никого. Ксюнь. Аксинья… Успокаиваемся. Просто железяка.

– Не просто, – буркнула угрюмо. – Мы можем пойти? Идёмте, пожалуйста. Ярик, идём.

На последних словах она уже бесцеремонно волокла своего нового знакомого прочь. Послушный братик спешил осветить им путь. Денис только диву давался. Упивался очаровательным коллективным слабоумием. Наверное, не поздно разозлиться, что, вроде как, воду мутят. Что только притворяются двинутыми. Однако о личности самого разыскиваемого преступника Поволжья не знают даже следователи. Куда уж малолетним фантазёрам? Недалёким, на самом деле, повезло наткнуться на него. Медленная смерть в лесу мучительна. Денис читал об этом.

Через несколько минут по другую сторону показался следующий крест. Немного погодя – ещё один. Аксинья обнимала себя, ускорялась. Денис сдерживался, чтоб не взять её под локоть.

– Опасные у вас тут дороги, оказывается, – заполнил он тишину. – Реальное кладбище по обочине. Асфальт раздолбанный.

Поддел носком отламывающийся кусок, пнул. Мелкие камешки раскатились гурьбой, захрустели --">