Яна Сова - Вальпургиево проклятие

«И вот угас жемчужный свет луны,

И не было извилистых тропинок,

Ни дерна, ни деревьев, ни цветов,

И умер запах роз душистых

В объятиях любовных ветерка…»

Эдгар Аллан По «К Елене»

1

С ранних лет дедушка говорил мне: «Элизабет, даже настолько незначительная мелочь, как взмах крыла бабочки, может стать причиной тайфуна на другом конце света. Будь внимательнее».

Фрэнк декламировал это всякий раз, когда из-за своей невнимательности я совершала непростительные промахи и, соответственно, не могла и близко подойти к желаемому результату.

И так день за днем стремительно проходило мое детство, со временем моей заветной мечтой стали грезы провидения. Я хотела видеть то, чего в обычной жизни не замечают другие люди. Поэтому спустя много лет жизнь привила мне одну важную способность, которая и останется со мной до скончания века – наблюдательность.

Предпраздничный переполох – это и есть та сказочная пора, когда люди с воодушевленными глазами меняют свой маленький обжитый мир на идеал с картинки.

Мне нравится наблюдать за людьми: за тем, как целыми семьями они едут в супермаркет на другом конце города и с нетерпением закупаются необычным инвентарем в надежде, что в этом году их дом точно станет самым красочным в округе.

С довольной улыбкой они украшают свои дома диковинными декорациями, а также мастерят своим непоседливым детишкам слегка неумелые, но очень даже симпатичные и живые костюмы. Я говорю «живые», потому что в эти костюмы люди вдыхают дух праздника и собственноручно приносят в свой дом сказку.

Я нахожу нечто потрясающее в том, что с беззаботной поры моего детства утекло слишком много воды, но, как и прежде, праздник продолжает сохранять свои чудодейственные чары и предчувствие, что волшебная фантазия вот-вот воплотится в реальную жизнь. Всю жизнь я смотрела на этот праздник с ошеломляющим восторгом: мне казалось, что в недрах всех этих незатейливых обрядов и развлечений кроется некая таинственная истина, сакральный корень древнейших традиций и непостижимых постулатов.

Будучи еще совсем маленькой, я часто задавалась вопросом: почему бы людям почаще не украшать свои дома и не облачаться в красивые наряды? Почему бы всем разом не превратить свою жизнь в красивую сказку? Ведь это же так просто!

Лишь с годами, когда я стала взрослеть, мне удалось понять одну закономерность: если бы люди норовили преобразить свою обыденность в маскарадный парад или праздник – такого понятия, как «особенный» или «праздничный», просто бы не существовало.

Я помню, как умилялась при виде заботливых мастериц-мамочек, которые с любовью создавали своим детям пестрые образы и дарили незабываемое ощущение сказки. И временами жалела, что подобные ощущения мне совершенно чужды.

Я никогда не чувствовала материнского тепла и заботы, не дурачилась с друзьями на костюмированной вечеринке, не примеряла новенький костюм к школьному утреннику. А все потому, что мои родители относились к Вальпургиевым гуляньям с презрением и неприязнью. Они никогда не разрешали мне выходить из дома в канун праздника.

Мои родители – это бабушка Вера и дедушка Фрэнк. Бабушка с дедушкой пришли ко мне на помощь в тот момент, когда надо мной нависла опасность остаться сиротой и отправиться в приют. Все дело в том, что мама умерла во время моего рождения. Стоило мне появиться на свет, как жизнь самого дорогого мне человека трагически оборвалась. С первых секунд моего прихода в этот жестокий мир я была лишена родительской ласки и заботы.

Когда я начинаю скучать по маме, дедушка всегда говорит: «Элизабет, твоя мама так сильно любила и ждала твоего появления, что предпочла свою жизнь твоей. Я уверен, она только мечтала о том, чтобы ее Лиз была счастлива».

***

Фрэнк и Вера были очень добры ко мне. Атмосфера их дома всегда была для меня любимой и согревающей. Не было на свете места роднее и уютнее, чем дом моих любимых бабушки и дедушки.

Дедушка никогда не пытался ни в чем меня обделить и всегда щедро давал денег на карманные расходы и желанные покупки. И каждый раз, когда ему приходилось потакать очередной детской прихоти, он произносил единственную фразу, в которой чувствовалась его искренняя любовь: «Лиз, я не хочу,