Ричард Карл Лаймон - Землетрясение

мужества, чтобы игнорировать эту маленькую надзирательницу. Если она поймает меня. О, что было бы, если бы она не... Что бы он мог увидеть... Какие прекрасные возможности...

Ему было тридцать два года, и ему казалось, что всю свою жизнь он прожил бездарно. Бездарно, поскольку рядом всегда была женщина, следящая за ним, словно тюремный надзиратель. Сначала мать, затем его жена Тельма, и теперь снова мать. Не нужно было опять переезжать сюда, - сказал он себе. - Дурак дурак дурак! Но после смерти Тельмы, мать попросила его приехать и пожить с ней. Тогда это не казалось такой уж плохой идеей. С одной стороны, мать обладала значительным состоянием и домом, стоимостью почти в четыреста тысяч баксов. С другой стороны, вместе с гибелью Тельмы Стенли потерял работу. Тельма была единственной женщиной, которая присматривала за ним. И именно поэтому, несмотря на ее возраст, размер и внешность, он женился на ней буквально через две недели после окончания средней школы. К тому времени она была уже довольно успешным автором и имела доход, на который они прекрасно могли жить вдвоем. Тем не менее, не имея собственной работы, Стэнли устроился на подработку к жене, где разбирал письма, ксерокопировал рукописи и занимался прочей ерундой. Он был кем-то вроде ее секретаря, причем не очень хорошего. А после ее смерти, перспективы Стэнли найти приличную работу, оказались минимальны. Он вообще сомневался, что такое возможно.

Именно поэтому он и согласился переехать к матери. И полностью потерял тем самым свободу. Он был как заключенный, находящийся под строгой охраной, но в клетке, не находящейся под замком. Он знал, что всегда может ее покинуть. Но на данный момент больше всего его беспокоило то, чем набивать кишки. И он продолжал оставаться заключенным. К тому же, - сказал он себе, - из этой клетки я могу наблюдать за Шейлой. Стэнли посмотрел на часы на руке. Семнадцать минут девятого. Шейла уже должна быть дома. Оторвавшись от мыслей, Стенли решил представить себе ее возвращение. Сделать вид, будто он видит это. Иногда он делал так и раньше, хотя смотреть на происходящее и воображать - совсем разные вещи. Тем не менее, он все-же постарался представить: вот она достает ключ от дома... О, ну где же он? Куда же я его засунула? Может в носок? Нет, глупее ничего не придумать. Нет нет нет. Пожалуй, надо проверить под поясом трусиков... А может быть она засунула его под одну из чашечек лифчика, где он оставил на груди небольшой отпечаток. Существовало целое множество мест, куда она могла положить ключ, и он мог лежать в каждом из них, такой теплый от тесного соприкосновения с кожей. Мест, в которые она должна углубиться пальцами, чтобы достать его и...

Оставь это, - сказал он себе. - Этот момент ты уже пропустил. Нужно представлять то, что происходит именно сейчас. А сейчас она наверняка уже сняла с себя всю запотевшую одежду. Стэнли обожал представлять эту сцену. Начинала она, как правило, с обуви. Балансируя на одной ноге, поднимала другую, немного наклонялась, бралась рукой за кроссовок...

Нет, черт возьми. Да. Точно. Что она делает сейчас? В этот самый момент? Стэнли посмотрел на часы. Восемь-девятнадцать. Наверное, уже стоит под душем, подставляя свое обнаженное тело под его горячие струйки. Или, возможно, растянувшись, лежит в ванной. Стэнли не знал, что она предпочитает, душ или ванну. Скорее всего, являясь спортсменом, Шейла была из тех, кто отдает предпочтение душу. Но другая ее часть, более женственная и чувственная, наверняка любит получать наслаждение, развалившись в ванне, полной горячей воды. Скорее всего выбор просто зависит от ее настроения. От моего настроениия, поправил себя Стэнли. Похоже, сегодня она все-таки принимает душ.

Стэнли сложил газету со спортивными новостями, положил на колени и закрыл глаза. Теперь он видел раздвижные двери душа, обволоченные густой дымкой пара. Несмотря на пар, они были не затуманены, и он мог видеть прямо сквозь них, как будто их вообще не существовало. Он видел Шейлу, стоящую под струей душа, с откинутой назад головой, задранными локтями и ладонями, нежно массирующими мокрые пряди волос. На ее лице поблескивали капли воды. Блестящие ручейки стекали на грудь и подрагивали от движения рук, словно жидкие алмазы, один за другим скатывающиеся вниз...

Стул под Стэнли дернулся. Он подумал, что это мать незаметно вторглась в комнату и, развеивая фантазии, толкнула его своей инвалидной коляской. Ты грязный извращенец! --">