Влада Ольховская - Существо

Влада Ольховская Существо

Глава 1

Они позвали меня.

Дверь открыта, и можно входить.

За дверью – непроглядная тьма.

Шел третий день апреля, за окном бушевала первая весенняя гроза, а в доме появилось Существо.

Существо было ужасно.

Никита понимал, что у Существа есть имя, и, кажется, это имя уже назвали несколько раз. Но ему сложно было помнить о том, что перед ним человек. Да и потом, Никиту переполнял гнев, и от этого было сложно сосредоточиться.

В его дом, в его семью притащили какого-то жуткого уродца, не сказав ему ни слова, даже не попытавшись посоветоваться с ним! С таким сложно смириться. Теперь Никита смотрел на это и думал, что иначе как Существом не будет звать его никогда.

Кто-то сказал бы, что ему грех жаловаться, ведь Никита и сам не был родным ребенком в этой семье. Но он провел здесь большую часть жизни! Он пришел сюда зашуганным, дрожащим семилетним пацаном, который в первые месяцы боялся спать без света. Потребовалось десять лет и очень-очень много внимания, чтобы из него вырос нынешний Никита – почти двухметровый, плечистый, ни перед кем не опускающий взгляд.

Поэтому он не сомневался, что это его дом. Никита так и не научился называть Авиновых мамой и папой – такие слова до сих пор обжигали его, принося из памяти паршивые воспоминания о его настоящих родителях. Но он любил свою приемную семью! Это была его территория, его крепость, которую он готов был защищать любой ценой. Теперь он вдруг обнаружил, что опасность оказалась внутри, и он понятия не имел, что с этим делать.

У Григория и Ирины Авиновых был и родной сын, это ни для кого не секрет. Они рано поженились, рано стали родителями и души не чаяли в своем Яшеньке. Но вот Яшенька вырос, укатил жить в другую страну, и большой дом опустел. Если Григорий, уважаемый и талантливый врач, еще мог как-то справляться с этим, то его жена, которая всегда была домохозяйкой, – нет. Именно она предложила взять ребенка из приюта, другого смысла жизни она для себя не видела.

Они выбрали Никиту. Они приняли его, вылечили, научили доверять, показали ему, что есть и другая жизнь, свободная от того кошмара, в котором он жил раньше. Чуть позже они привели в дом Ульяну – и Никите легко было принять ее и назвать сестрой, ему хотелось вернуть кому-то то добро, которым окружили его.

Долгие годы они жили вчетвером, но вот старшие дети начали приближаться к тому рубежу, когда им захочется выпорхнуть из гнезда. Настороженная этим, Ирина решилась поселить в доме малышей. Сначала был Степка, которому уже исполнилось восемь, а потом – Зоя, совсем малышка, да еще и глухая. Но это ничего, не страшно, они привыкали к ней и все равно любили.

Никита никогда не возражал против того, чтобы у него появлялись братья и сестры. Он ценил то, что перед приходом каждого нового ребенка Авиновы разговаривали с ним, старшим сыном, объясняли ему, что произойдет, интересовались его мнением. Никита был уверен, что если он откажется, никакого нового ребенка в семье не будет! Поэтому он великодушно соглашался, а потом помогал приемным родителям с малышней.

И вот случилось это.

Нет, кое-что он начал подозревать уже давно, он просто не думал, что Авиновы способны на такую глупость. Пару месяцев назад Ирина начала часто куда-то ездить. Она проболталась, что встречается в приюте с тяжело больной девочкой, для которой решила стать куратором.

Это был тревожный звоночек, однако Никита проигнорировал его. Во-первых, усыновление – штука небыстрая. Во-вторых, в доме уже четверо детей, включая глухую Зою, куда им пятый ребенок, да еще, судя по всему, инвалид? Ну и в-третьих, Никита был убежден, что с ним снова поговорят, если решатся на большие перемены.

Не поговорили. В этот апрельский день Авиновы уехали куда-то ранним утром, а вернулись уже вечером – с Существом.

Оно сидело в инвалидной коляске и казалось Никите бесформенной кучей тряпья. Во многом это впечатление задавало платье-свитер, огромное, мешковатое, почти полностью скрывавшее тело девушки. К тому же, у Существа были очень длинные вороные волосы, взлохмаченные и неровно подстриженные. Они закрывали и тело, и большую часть лица.

Да оно и к лучшему, потому что именно из-за лица сложно было считать это человеком. Через черные пряди Никита мог рассмотреть лишь один огромный темно-карий, почти черный глаз и странную желтушную кожу, висевшую на лице складками и шелушившуюся крупными хлопьями. --">