Роман Дих - Дом-морок (СИ)

  Печалью прорастает вечер - закатное солнце собирает вокруг себя сумерки и бросает окрест, они расползаются и увеличиваются всё больше, шире... Ты мне всегда говорила, что любишь темноту, и скоро мы без фонаря или свечи действительно ничего тут не увидим.

  Домик принадлежит тебе, кто-то из твоих деревенских родственников умер, бабка, что ли, и ты теперь наследница. Эту новость ты вчера мне сообщила так радостно - и я подумал: всё равно безработный, почему бы не махнуть в эту деревню на пару недель, собраться с мыслями, стряхнуть пыль города с души - а ты так обрадовалась, что я решил помочь тебе обжить неожиданно свалившееся на тебя... сокровище.

  Полупустой автобус домчал нас до точки назначения, когда уже закат разукрашивал тёмно-синее небо красными отчаянными мазками. Приехали на ночь глядя - ну да у нас почти всё не как у людей, думаю я, пока, вполголоса ругаясь, пытаюсь справиться с замком. Откуда-то взявшаяся бродячая собака виляет хвостом, негромко скуля, будто радуясь тому, что мы появились.

  Мы входим в дом, холодный, пахнущий сыростью, неживой какой-то. Электричества пока тут нет, объясняешь ты - давно уже отключили.

  Щёлкаю своей 'зиппо' - на столе только подсвечник из копыта козы со свечой в нём - и ты берёшь у меня зажигалку... Женщины издревле возжигали огонь в домах - но в домах, заполненных миром и уютом, а не в одиноких лачугах, подобной той, где сегодня прячутся двое одиноких людей - беглецы от мира и друг от друга.

  Ценная вещь этот подсвечник, старинная, видимо - думаю я, торопливо помогая тебе раздеться - мы с тобой с момента нашего знакомства лишь блудом спасаемся от холода и страха, и от прочих жизненных невзгод. Расположившись на допотопной софе, на которой уже расстелен мой плащ, кидаемся в пламя похоти, пытаясь уйти от себя, от этого дома, что, мерещится мне, с наступлением ночи начинает выпускать во тьму сонмы неведомых нам сущностей... мы, изнемогшие от торопливого секса, который нам отнюдь не помог, ощущаем чуждое присутствие каждой порой кожи, я шёпотом спрашиваю: 'Слышишь?.' - 'Да' - отвечаешь ты, 'Боишься?' - 'Не-ет - доносится из сумрака - мне так интересно...'.

  Свеча в подсвечнике вдруг вспыхивает - на стенах появляется хоровод безобразных теней...

  'Ведьма, ведьмино отродье' - так я шепчу и, в порыве совершенно безотчётной ненависти обхватываю обеими руками твою шею, которую ещё четверть часа назад исступлённо целовал, жадно спускаясь ниже, чтобы покрыть поцелуями твою грудь - и принимаюсь душить тебя.

  Свечка в странном подсвечнике торопливо трещит, словно сам подсвечник хихикает скрипучим костяным смехом. Неровное пламя бросает на стену новую тень, кого-то толстого и безобразного, а с потолка начинает сыпаться штукатурка...

  Ты хрипишь и вдруг издаёшь скулящие звуки - я с удивлением обнаруживаю, что душу не тебя, а ту приблудившуюся к одинокому дому собаку, единственное живое существо, которое нас встретило у входа. старый дом принимается трястись: скрипят стропила, слышно, как стекло на веранде хрустнуло и зазвенело, разбиваясь об пол...

  Размыкаю руки - и всё затихает. Кое-как одеваюсь в полумраке, и тут кто-то словно поворачивает мою голову вниз - в тусклом полусвете блестит кольцо крышки погреба. Я поднимаю крышку, зову с собой на всякий случай тебя, - и кидаюсь вниз, по ступеням, которые не вижу, подворачивая попутно ногу.

  Крышка сама собой захлопывается, слышен звук, точно на неё двигают нечто тяжёлое, вроде сундука -прислушавшись, я слышу над собою твой голос, что-то нестройно поющий по-французски, кажется:

  'C'est la danse des canards

  Qui en sortant de la mare

  Se secouent le bas des reins

  Et font coin-coin

  Fait's comm' les petits canards

  Et pour que tout l' monde se marre...'

  Тру виски - словно какое-то мутное облако окутало часть мозга... Неожиданно для себя кричу вверх: 'Ты что там - самогон нашла?'.

  Я принимаюсь шарить по

--">