Андрей Александрович Протасов - Красная дуга

Андрей Протасов Красная дуга

ИСТОРИЯ УЕЗДНОГО ГОРОДА

На железнодорожный вокзал города Камора, утопающий в цветах, с духовым оркестром вдоль перрона, прибыл поезд. Первый вагон без окон и дверей. Крыша вагона разделилась на две половины вдоль, которые отъехали в стороны, разделились на части, повернулись вокруг оси на 90 градусов и превратились в механические руки-манипуляторы, по три с каждой стороны. Руки опустились внутрь вагона до локтевого сгиба, послышался глухой, утробный гул, руки-манипуляторы стали медленно подниматься, удерживая наглухо закрытый крупный контейнер. Подняли контейнер на максимальную высоту, доступную для рук-манипуляторов, а затем, словно матрос-сигнальщик, нехотя машущий флажком, медленно поставили контейнер на перрон. Оркестр с веселым медным звоном грянул «Я на солнышке лежу». В уездном городе Камора, вверх по улице Липина, на горе стоит Колизиум с круговой ареной. Колизиум — место силы этого города. В наглухо закрытых контейнерах сюда привозят магических животных. В особые дни в Колизиуме проводят магические представления. Маг держит на вытянутой руке магический круг из огня, в этот круг прыгает магический лев. В тот момент, когда магический лев пролетает сквозь огненный круг, судьба каждого из сидящих на трибунах Колизиума меняется, и в ней непременно произойдет что-то хорошее в будущем. Сначала в Колизиум ходили по необъяснимому зову. Кто-то проезжал мимо на троллейбусе и, вдруг, понимал, что ему нужно в Колизиум. У кого-то на стене старый календарь с фотографией Римского Колизея. Висит много лет. А в этот день человек случайно зацепит плакат с Колизеем взглядом, и отчетливо понимает: Мне надо в Колизиум. Зов получали всегда ровно 2 тысячи человек (столько вмещают трибуны Колизиума). Никто не понимал, что пришел в Колизиум по зову. Каждый думал, что это его решение, пусть даже спонтанное. Животных тогда возили открыто. Торжественной процессией автопоезд с животными от железнодорожного вокзала, начала Липина, медленным ходом шел до Колизиума. Многие успевали за это время приобщиться магической животной благодати. Однажды Сумин осознал магическую силу животных. Произошло это случайно, хотя и ожидаемо. Слухи множились по городу, что животные эти, не животные совсем, а генетически модифицированные организмы. Что они в огне не горят, в воде не тонут. Черти, а не животные. Что они опасны — вдруг сбегут, нападут. За детей боялись. В тот день Сумин опоздал на представление. В момент, когда он появился в проеме входа на трибуну, расположенного под куполом, точно напротив него, внизу, на арене прыгнул лев. Когда лев в высоком прыжке пролетал сквозь круг сплошного огня, взгляды их пересеклись.

Ходит легенда, что место, где стоит Колизиум стало место силы, когда здесь стал на бивуак заблудившийся римский легион. Зима в тот год выдалась суровая. У легионеров не было теплой одежды, римляне вымерли. Ученые доказали, что это были последние римляне в истории. Жив остался только один младенец, но и тот был не совсем римлянин. Он был сын местной туземки Камиллы и центуриона по прозвищу Curva Tilia (Кривая Липа). Вероятно, улица Липина в честь Кривой Липы и названа. Младенца назвали Кам, что означает — река. Возможно, Кам уменьшительное от Камлань (так звали мужа туземки).

Камлань был охотник. Даже ходил на мамонта. Однажды он принес новорожденного мамонтенка — убил его ударом копья в хобот. Вождь не был рад этой добыче. И не напрасно. Очень скоро мама-мамонт появилась в окрестностях поселения, водила хоботом во все стороны, нюхала воздух, искала младенца. И громко ревела, как иерихонская труба. У всех уши заложило. Спасло поселение то, что Камланя встретили на подходе к поселению, самый сильный забросил мамонтенка на закорки, так отнес в поселение. Мама-мамонт кружила на этом месте два дня, где след внезапно обрывался, и беспрестанно трубила. Невыносимо было так. Отдали ей труп мамонтенка. Она опустилась на колени, издала звук, похожий свист, затем легла набок, обвила мамонтенка хоботом, прижала к груди и затихла. Так и лежала пока не умерла. Никто не решился тронуть эту могилу горя и тоски. Трупы разложились, остались два скелета, большой и маленький, сплетенные в один, словно Квазимодо крепко прижавший к себе возлюбленную Эсмеральду. К скелетам стали приходить влюбленные, умоляя о прощении и прося благословения. И казалось им, что ветер шепчет тихо слова --">