Руслан Владимирович Шабельник - Старый маяк

бутылочку с мутным содержимым.

– Это чего? – Хари осторожно отвинтил колпачок, принюхался.

– Чесночная настойка! Помогает от нечистой силы, вампиров и вообще.

– Не буду я это пить.

– Ага!!

– Что ага? Думаешь, я вампир?

– Боишься, действует!

Вздохнув, Хари сделал глоток, поморщился.

– Доволен?

Александр выжидательно смотрел на него,

– Ну, и?

– Чего, ну и?

– Что чувствуешь?

– Гадость редкая.

– А там жжения, или желания развоплотиться.

– Пошел ты…

– Сам пошел!

***

– Я ведь, когда в звездолетчики подался, мечтал космос покорить, – Леонов допил чай и вернулся к трубке, которая еще не погасла. – Думал – бороздить просторы, увидеть другие планеты, открыть астероиды… – он сделал затяжку, выпустил дым. – Когда назначили сюда, решил – все, жизнь кончена! А потом… во время пропажи экспедиции Неркараряна, я единственный смог поймать сигналы их скафандров. Спасатели тогда квартировали на маяке, они вылетели и успели в последний момент. Доктора сказали, еще б пол часа, и все. А когда на лайнере «Королева Солнца» случилась авария, мой маяк оказался ближе других. Пассажиров и экипаж я перевез сюда, на своем катере. За раз влезало всего три человека, так пришлось сделать больше тридцати рейсов; полтора часа туда, полтора обратно, пять суток не спал. Потом они еще неделю жили здесь, пока не прилетел звездолет. Вот уж в тесноте, да не в обиде. Да мало ли! – Леонов махнул рукой. – А теперь – закрыть, значит!

– Почетная пенсия, даже премию вам дадут, – отчего-то Александр чувствовал себя виноватым, – заслуженный отдых, рыбалка…

– Только и остается, что рыбалка… – согласился Леонов. – Уходит профессия маячника. А ведь, помимо технических навыков здесь важна еще психологическая устойчивость…

– Когда… когда улетаете? – тихо спросил Хари.

– Через неделю.

Он покивал.

– Ладно.

***

– Я понял, кто ты!

Хари лежал на диване, в кают-компании, поднял голову, посмотрел на Александра.

– Не уймешься никак, я, между прочим, устал, между прочим, помогал тебе подключать автоматику к старой аппаратуре. Между прочим, по твоей просьбе.

– Коллективное бессознательное, воплощенное в материальный объект вышедшим из-под контроля псиномом.

– А за такие слова по физиономии схлопотать? – лениво поинтересовался Хари.

– Не вертись, я ведь работаю!

– Я думал твоя работа подготавливать маяк.

– Это тоже, на пол шага влево сдвинься, свет загораживаешь.

– Слушай, давай лучше в шахматы, – в последнее время Хари пристрастился к этой игре и, надо сказать, оказался весьма достойным противником.

– Чего это вы тут? – в кают-компанию вошел Леонов.

Александр как раз заканчивал рисовать на полу пентаграмму, в центре которой переминался с ноги на ногу Хари.

– Опять? – маячник переглянулся с Хари, тот пожал плечами.

– Вот, наконец-то, – Александр закончил рисовать, поднялся с колен, вернул кисточку в банку с краской. – Пробуй!

– Чего пробовать? – недоумевал Хари.

– Покинь!

Аккуратно переступив влажные еще, нарисованные полосы, Хари вышел из пентаграммы.

– Доволен?

Александр почесал затылок.

– Ладно, пошли в медблок.

– Это еще зачем?

– Кровь у тебя возьму, на анализ.

– Эй, эй, я иголок боюсь.

– Это не больно, как ущипнуть…

– Себя щипай!

Покачав головой, Леонов тяжело вздохнул.

***

Хари пропал. То есть, еще вечером рыжий сидел, вместе со всеми в кают-компании, а на утро – его уже не было. Александр обыскал маяк сверху-донизу, заглянул даже в служебные помещения и ниши – Хари как сквозь землю провалился, хотя, в отсутствие земли, получается – растворился в космосе.

– Обиделся, – резюмировал Леонов, как всегда посасывая трубку.

Александр же подумал, что возможно ему все привиделось. Хотя нет – вот – три чашки на столе от вчерашнего чаепития, и пентаграмма полустертая.

– Ушел, откуда пришел, – продолжил Леонов.

– Куда это?

Маячник пожал плечами,

– Сынок, мы на Земле половину явлений не можем объяснить, чего уж о космосе…

Прошло еще несколько дней, работа близилась к завершению, а Александр понял, что… скучает. По их с Хари перепалкам, вечерним чаепитиям, партиям в шахматы.

Это случилось на пятый день, после ухода Хари. Маяк был не просто стар, он, что называется, трещал по швам. Настроив снаружи очередной агрегат, Александр возвращался внутрь. С одного бока – чернота космоса, с другого – серый бок маяка. Шипения, --">