Мария Викторовна Даминицкая - Ведунья

С Мадонною твоей.

Матильда Вильянегас я,

Мой род здесь всех знатней.

Когда я грезила тобой,

Портрет мой рисовали.

Его скупили, как икону,

Прислужники во храме.

Помог с продажей человек,

Он много лет нам служит.

Не знала, что, Мадонну ты,

К себе, здесь расположишь.

Возможно после этого,

Что я тебе сказала,

Ты станешь больше избегать,

Меня, то, кем я стала.

Я знала, что Мадонну ты,

Всем сердцем обожаешь.

И бессознательно любил,

Красоты восхваляя.

Но я не пользовалась этим,

Хотя могла, поверь.

Твое внимание мне надо,

Вот это была цель.

Усердным исполнением

Обрядов и молитв.

Я стала собеседником

И твоим другом вмиг.

Скрывала от тебя свой пол,

Так долго, как могла.

Твоя настойчивость, распросы,

Раскрыли правду, да.

Если бы и дальше так все шло,

Тихонько развивалось.

Росарио была б с тобой,

Как прежде бы общались.

Те малые часы сейчас,

Которые остались.

Позволь с тобой их провести,

Ту жизненную малость.

По прежнему, мечтаешь ты,

Меня из стен прогнать?

Скажи хотя бы одно слово,

Не нужно так молчать!

– Я не способен говорить,

Прошу оставь меня.

Ошеломила твоя правда,

Не знаю, честно я.

Три дня тебе даю,

Чтоб всех предупредила.

И как условились с тобой,

Уйдешь отсюда с миром.

Разлука наша неизбежна,

Должны расстаться мы.

В опасности ты здесь со мной,

Потом, все ж уходи!

– Я повинуюсь, мой кумир,

Так будет, как сказал.

Матильда тихо говорила,

И голос весь дрожжал.

Руки коснулся поцелуй,

Из кельи вышла вон.

Аббат с ума сходил, лежал,

Верх чувства брали в нем.

Он знал, что избегав ее,

Он сможет совладать.

Но если будет она рядом,

Обет мог не сдержать.

Врач вечером вновь приходил,

И разрешил вставать.

Росарио не появлялся.

Монах мог лишь мечтать.

Ночь выдалась вновь у него,

В любовных сладких снах.

Амбросио страсть не держал

Виденья ублажав.

К обеду только вышел он

Из комнаты своей.

В обед с монахами общался,

И вышел в сад, за ней…

Хотел с Матильдой говорить,

Она была бледна.

Просила к келье проводить,

На вид была больна.

Хотел врача он ей позвать,

Она лишь отказалась.

Сказала, слишком добр к ней,

Немного ей осталось!

Закрыла за собою дверь,

За нею тишина.

Врача к себе не допустила,

Не знали, как она.

Уж за окном настала ночь,

Аббат не мог заснуть.

Все мысли были об одном:

– Росарио – лже друг.

Он наделял жизнь смыслом мне,

Я так не смогу жить!

Я пустотою поглощусь,

О как мне дальше быть?

Задумался о красоте,

И о любви ее.

О том, что если б не обед,

Он мог любить ее!

Лишь только ночью на часах,

Два время отстучало.

Раздался в келью громкий стук,

Аббата все кричали.

Толпа вела к Росарио,

Сказали отравился!

Святого видеть он хотел,

И шепотом молился.

Врач всем монахам объяснил,

Бессильна медицина.

К утру скончается юнец,

Отрава тем причина.

Когда Амбросио вошел,

Монахи вышли вон.

Он со слезами на глазах,

Начал свой разговор.

– Ну, что ты с собой сделала,

Зачем ты отравилась?

Рука твоя погибелью,

К тебе смертью явилась!

Верны ли подозрения,

Навек меня оставишь?

Зачем ты это сделала,

Назло мне! Ты мне скажешь?

Пожертвав камушком одним,

Я тем спасла алмаз.

Моя смерть сохраняет жизнь,

Бесценную для Вас!

Твоя жизнь очень важная

Для жителей Мадрида.

И для меня так дорога,

Ты был моим кумиром.

Я, отче мой, отравлена,

Но яд был раньше твой.

Когда тебе врач не помог,

Я убрала его.

Пока ты спал, недомогал,

Я руку целовала.

Из раны высосав весь яд,

Тебя для всех спасала.

– Матильда! Боже всемогущий!

Ты в жертву принеслась!

Ради меня, Амбросио,

Хочу, чтоб ты спаслась!

– Есть средство, но оно опасно,

И очень так страшно.

К нему не смею я прибегнуть,

Иного не дано.

Жизнь будет куплена моя,

Ценой и дорогой.

Что буду жить я для тебя,

И ты жить будешь мной.

– Живи, прошу тебя, живи,

Матильда для меня!

И вспомни наши разговоры,

На все согласен я!

Амбросио, о милый мой,

Все это невозможно.

Обманывала тем себя,

Тогда все было сложно.

Сейчас повязка пелены,

Серьезно