Зульфия Талыбова - Моя любимая кукла

стряслось полвека назад, да и особо не интересовались. Гостиница была такой огромной, что они, в первые дни, то и дело хулиганили, прятались по комнатам, пугали горничных, даже побывали на чердаке, притащив оттуда горы паутины и какой-то напудренный парик, дурно пахнущий нафталином. Они нацепили его на голову спящего дядьки, а тот, проснувшись утром с похмелья, даже не почувствовал что-то лишнее на голове. А когда обнаружил, пожалел, что двенадцатилетние юнцы только-только заселились – ещё почти месяц их терпеть!

Дабы усмирить их пыл, Сушёная Вобла назначил мальчишек носильщиками. Гостей все равно мало, так что сорванцы не перетрудятся…

– Заметил, какие странные волосы у этой плюшки? – спросил Стефан.

– Какой? – не понял Эдвард.

– У тётки, чьи чемоданы мы только что затащили в номер.

– А-а-а… наполовину белые?

– Ага, а на другую – розовые!

– А меня больше испугала эта огромная штука на груди, похожая на гигантского шершня! – не скрывая омерзения, поделился Эдвард.

– Это вообще-то брошь, а волосы – малиновые, а не розовые! – Мимо прошла Белинда – их восемнадцатилетняя кузина-горничная. – Окрашивание такое, но вам-то, что до этого?!

– А действительно, чего это ты, братец, тетками заинтересовался?! И их цветом волос?! – усмехнулся Эдвард.

– Просто это выглядит как-то странно… словно…

– Словно?

– Словно ее не докрасили!

Эдвард засмеялся, и Белинда заодно.

– Идите вы… к Сушёной Вобле! – обиженно проворчал Стефан и отправился спать.

– Братишка, я могу подарить тебе его ароматный парик! – хохотал Эдвард.

Стефан ускорил шаг, забежал в свою комнату и с разбегу упал на кровать.

И чего это, в самом деле, его привлекли странные волосы толстой тётеньки?! Ладно бы только волосы, но, глядя на гостью, в его голове всплыли картинки заброшенного озера, где он ни разу не был. Стефан даже был готов поклясться, что учуял запах цветущей воды! Он резко сел в кровати и принюхался – даже через закрытые двери сюда проникли ароматы вареников и сметаны – остатков дивного ужина. И никакой озерной тины!

Странное чувство ушло, и Стефан отправился в ванную, наспех почистил зубы и лег спать, надеясь уснуть раньше, чем придет кузен и станет его дразнить…

Бабах!

Стефан резко открыл глаза. Сколько времени прошло, как он уснул? Десять минут? Час?

Перед его глазами носился Эдвард в пижаме. Как ещё удумал поиздеваться над ним брат?! Мальчик равнодушно перевернулся на другой бок. Кузен же подскочил к нему и стал тормошить.

– Стеф, просыпайся, просыпайся! Землетрясение началось!

– Отстань! – буркнул мальчик. – Иди, пугай Сушёную Воблу!

Но тут снаружи послышался такой визг, что Стефан мгновенно вскочил с кровати.

– Что это?!

– Я же говорю, землетрясение! – стуча зубами, лепетал Эдвард.

Стефан поглядел на брата – тот весь был присыпан известкой, и ресницы окрасились в белый цвет.

– Где ты лазил?! – Стефан попытался перекричать визг.

– Это тетка с розовыми волосами орет! – Эдвард поднял указательный палец вверх. – Её комната прямо над нашей!

Послышался новый «бабах», и побелка с потолка теперь уже осыпала голову Стефана.

Испуганные мальчишки выбежали в коридор. С третьего этажа, схватившись за голову, словно неповоротливый слон, спускалась по ступенькам единственная гостья. Ее шаги были такие тяжёлые, что ребятам мерещилось, как под ее массивными стопами прогибались каменные ступеньки, будто пластилиновые!

Гостья, истошно крича, грузно покатилась вниз. Ребята спустились за ней. Тут в одном белье показался дядюшка и стал размахивать руками перед обезумевшей гостьей, пытаясь ее усмирить. Но Сушёной Вобле не повезло – тётка даже не заметила его и сшибла с ног.

Ребята помогли пострадавшему встать. Прибежавшая Белинда все-таки остановила гостью. Она усадила ее в кресло, укрыла пледом и приготовила горячий чай.

Как только прошло наваждение, Эдвард и Стефан заметили ярко-алые следы повсюду. Словно жирные кляксы они испачкали полы, ковры, стены и все, чего касалась гостья, даже

--">