Сергей Боровский - Председатель Луны

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ЛУНЫ

Говорят, что история повторяется дважды: первый раз – в виде трагедии, второй раз – в виде сослагательного наклонения.

I

Директор шахты «Румольская» Николай Иванович Клыков сидел в своём кабинете и размышлял. Развёрнутая перед ним на столе сводка красноречиво свидетельствовала о том, что план выработки в этом месяце выполнен не будет. Ни при каких обстоятельствах. И дело даже не в том, что отставание от графика составило минимум две недели. Настроение рабочих — вот что его беспокоило больше всего.

Бригадир проходчиков Егоров на собрании трудового коллектива выразил общую мысль предельно ясно:

- Так продолжаться не может, - сказал он. - Нормы выработки завышены, инструмент и техника изношены, из продуктов нам шлют одни рыбные консервы. Так и до цинги не далеко. А во что мы одеты? Это разве скафандры? - Он показал рукой в сторону раздевалки. - Это не скафандры, а телогрейки со стеклянными куполами. Каменный век!

- Верно!

- Правильно говорит!

- Где обещанные сапоги на магнитах?

- Где перчатки с присосками?

Парторг шахты Востриков Емельян Захарович тяжело и нехотя поднялся со своего места.

- Чего бузишь? - укорил он Егорова. - Или ты не знал о трудностях, когда подписывал контракт?

- В контракте упоминались трудности совсем другого рода. Я прилетел сюда руду добывать, а не чинить по ночам отопление в кубрике.

- Так-то оно так, Григорий Александрович, - вступился за парторга Клыков. - Но мы не можем думать только о себе, не учитывать объективных причин. Мировой экономический кризис, неурожай...

- Ага. Вон, у соседей — немцев — скафандры на сентипоне, и на завтрак — свежий апельсиновый сок. И никакой кризис им не помеха. А что, если завтра нам не подвезут вовремя кислород? Без фруктов человек ещё как-то может продержаться, а без воздуха...

Трудно, ой, трудно дался Клыкову этот разговор. Он понимал, что люди во многом правы, и пустить решение проблемы на самотёк ему не удастся.

Он придвинул к себе чистый листок гербовой бумаги и вывел на самом верху:

«Уважаемые члены Высшего Партийного Совета!»

Двенадцать лет назад он, тогда ещё совсем юный и необстрелянный птенец, записался добровольцем на освоение месторождения №1365. За его плечами на тот момент были лишь горный техникум да три года на приисках в тайге. Ни руководящего опыта, ни правительственных наград. Но его заявление неожиданно приняли, и он предстал перед Трудовой Комиссией.

Сначала его полдня изучали медики: заставляли приседать, гоняли на тренажёрах, кололи в вену реагенты, измеряли пульс. А потом он оказался в просторной белой комнате с широким столом вдоль окна, за которым сидели: представитель ВПС Сусликов Ипполит Анатольевич, архимандрит Кирилл и светило мировой науки доктор Крейцер.

- В Бога веруешь? - поинтересовался священник.

- Так точно.

- О чем говорится в десятой Заповеди?

- Своими словами?

- Любыми.

- Не возжелать жены ближнего, имущества его, ну, и всё такое прочее.

- Когда последний раз причащался?

- На прошлой неделе.

- Можешь назвать кого-нибудь из Святых Апостолов?

- Павел, Пётр, Андрей, Фома...

- Достаточно. - Кирилл повернулся к коллегам. - Годится.

Сусликов полистал лежавшие перед ним бумаги.

- Характеристика с места учебы достойная. А как со здоровьем?

- Был перелом среднего пальца на правой руке лет пять назад. В остальном — здоров, как бык.

- Какое примем решение, господа?

- Разрешить, - сказал поп.

- Разрешить, - подтвердил доктор.

- Ну, раз так, то и я не против, - подытожил Сусликов.

Далее события развивались стремительно, как на центрифуге. Он прошёл краткосрочные курсы профессиональной подготовки и уже через три месяца вылетел к месту дислокации.

Начал простым проходчиком на «Румольской», а через двенадцать лет его назначили директором — вот такая простая и одновременно яркая судьба.

В Партию он вступил уже здесь, на Луне.

«Уважаемые члены Высшего Партийного Совета!

В связи с резко обострившимися противоречиями во вверенном мне хозяйстве прошу рассмотреть