Морис Ренар - Призрак замка Сирвуаз

туалетах, выглядевшие просто ослепительно благодаря декольте и украшениям, и этот незабываемый джентльмен, казавшийся почти великаном.

Хорошо сложенный и легкий в движениях, он был в прекрасно сидевшем на нем черном фраке, который плотно облегал его тело атлета, узкую талию и широкую грудь. Я никогда не встречал более совершенного представителя мужского пола, более симпатичное и умное лицо, более смеющийся рот.

— Граф де Рокруа. Доктор Б…

Широко распахнулась дверь.

— Ужин подан, госпожа герцогиня.

По великолепию туалетов, блеску приборов и букетам роз, коими был украшен стол, я увидел, что мадам де Кастьевр не забыла мои предыдущие предписания и постаралась окружить герцога всеми радостями, которые могла ему доставить.

Да и сам ужин походил на триумф веселья. Господин де Рокруа оказался на редкость живым и задорным мужчиной. По слухам, во всей французской кавалерии не найти было более прославленного — благодаря как его подвигам бонвивана, так и спортивным достижениям — офицера. Графу удалось всех заразить своим остроумием. Госпожа де Кастьевр старалась на каждое его тонкое замечание отвечать своим, под стать им была и госпожа де Суси, буквально светившаяся счастьем.

Словом, несколько раз им даже удалось вытащить из герцога де Кастьевра улыбку, в результате чего к десерту взгляд его заметно оживился, щеки порозовели, и он уже ничем не отличался от нас самих.

Сей факт меня весьма порадовал. Общение в семейном кругу заметно приободрило герцога, и теперь я уже не сомневался в том, что после пары-тройки интенсивных развлечений он совершенно придет в норму. И так как покидать Сирвуаз мой хозяин отказывался, я пообещал себе любой ценой превратить замок в место увеселений и забав.

* * *

С этой целью уже со следующего дня я принялся планомерно обрабатывать моего неврастеника, то и дело указывая ему на то, сколь жестоко он поступает, приговаривая молодость жены и свояченицы к заточению.

Но герцог, как и накануне, продолжал сопротивляться, и даже с некоторым раздражением.

— Не хочу осквернять Сирвуаз, — сказал он. — И вы со мной согласитесь, когда увидите весь замок. Пойдемте, я окажу вам эту честь.

С этими словами он потащил меня по залам.

Мой гид оказался на удивление хорошо осведомлен об истории замка. По пути он делился со мной своими познаниями, и комнаты следовали за галереями, как анекдоты за комментариями. Именно так я познакомился с умершими владельцами Сирвуаза и особенно, конечно же, с королем Франциском I, который на протяжении нескольких лет вел здесь жизнь, наполненную любовными похождениями и веселыми выходками. Г-н де Кастьевр, увлеченный этим Валуа, расписывал его во всех красках. К тому же во всем этом он проявлял мастерство превосходного постановщика, постепенно усиливая эффекты, располагая свою экскурсию и свою лекцию согласно патетической прогрессии, припасая для меня самое интересное на конец.

Что именно? А вот что.

Несколько минут герцог держал меня в темном кабинете с низким потолком, где его пылкая речь воскрешала в представлении зрелище некоего турнира, проходившего под стенами Сирвуаза. Он уже описал фазы этого состязания и начинал разглагольствовать о причудливой и роскошной экипировке победителей, когда вдруг, толкнув дверь, провел меня в огромный зал, светлый и невероятный.

Его вид, его стрельчатый свод напоминали неф храма. Надземные балки пересекали его по всей ширине, на уровне карниза. Располагавшиеся с одной стороны высокие окна в ряд позволяли увидеть между их импостами Турень, «сад Франции», тогда как противоположная стена была увешана бесценными коврами. Но что придавало Залу Стражи сказочный характер, так это облаченные в доспехи фигуры, которые стояли, выстроившись в четыре шеренги, одни — у стен, другие — спиной к спине посреди нефа, тогда как в самом конце возвышался гигантский всадник на закованном в латы коне — вскинув копье, он, казалось, отдавал приказы своим подчиненным.

Я не смог сдержать возгласа восхищения. Но герцог уже демонстрировал мне своих воинов. Мы переходили от одного к другому по его усмотрению, и я испытывал перед ними то мрачное ощущение, которое всегда возникает в подобном музее.

Там, среди доспехов, люди этой эпохи кажутся вам некими представителями семейства ракообразных, выпотрошенную скорлупу которых решено было сохранить подобным образом. Есть в этой броне --">