Элджернон Генри Блэквуд - На помощь!

понял, что ее нет поблизости, как не было и тех жутких объятий — тогда, в доме, она бросилась в угол, где стояли ее лыжи.

Она уже успела их надеть и быстро удалялась. Я увидел пса, бегущего по ледяному склону рядом с ней. Он был чуть впереди и держал ее за юбку, точно вел. В бледном, холодном свете восходящей луны я четко видел их силуэты. Они были одни.

— Захватите бренди и одеяло! — догадался я крикнуть в комнату и поспешил за ней. Замерзшие крепления никак не желали застегиваться, и прошла минута, прежде чем я слетел с длинного склона. Скорость была чудовищной, лыжи бросало из стороны в сторону. Казалось, она не оставляла следов, но я слышал собачий лай, а далеко внизу, под желтым взглядом луны, едва заметное пятнышко мчалось к Круа-дю-Ван.

В любое другое время, даже днем, наш спуск сочли бы безумием. Дикая скорость, крутизна склона, скользкий, сверкающий наст — все грозило бедой, а бездна, лежащая в конце пути, делала эту гонку самоубийством. Слезы текли у меня из глаз, ледяные холмы вставали вокруг огромными, белыми волнами, а редкие силуэты сосен слились в сплошную черную линию, как телеграфные столбы по бокам экспресса. Лишь круглое желтое лицо луны оставалось неподвижным.

Она быстро обогнала пса: я видел, как он бежал изо всех сил — язык высунут, пар валит из пасти. Когда мы поравнялись, он поймал край моей обмотки и мгновенно исчез далеко позади.

Но Дот, во власти силы, которую горы дали ее ногам, чувствовала дорогу и стрелой летела навстречу тьме. Затем она остановилась — по горло в снегу, в сугробе, нависшем над пропастью. Он задержал ее, так же, как другого лыжника десять минут назад. Выполнив поворот с выпадом, я очутился у нее за спиной, но прежде увидел бездну у наших ног.

— Скорей! — кричала она. — Ему не удержаться!

Человек был без сознания, и остановившая его белая глыба медленно ползла вниз. Край одной из лыж торчал над обрывом. Я слышал, часть снега обвалилась, пока она звала меня.

Секунда потребовалась мне, чтобы снять ремень и закрепить его на ноге лыжника, но и тогда я был уверен: попытка вытащить его увлечет на дно всех троих. Ситуация изменилась с появлением сенбернара. Случилось чудо. На миг пес замер, решая задачу с помощью инстинкта, данного всем представителям его славной породы. Он знал, что утонет в сугробе, если подойдет ближе, и видел, что снежная плита движется. Очень медленно, как настоящий герой, учитывая расстояние, уклон и твердость снега, он пополз к телу с другой стороны. Затем его зубы сомкнулись на ботинке. Мы потянули вместе. Боже! Я до сих пор не могу понять, как мы тогда не погибли! Пес — что за изумительное, бессловесное создание! — знал обо всем и вел нас за собой.

Вскоре мы оказались в безопасности на твердом, плотном снегу. Но едва мы, чуть живые от усталости, откинулись назад, сугроб у наших ног тронулся с легким свистом и исчез в бездне. Сенбернар отпустил драгоценную ношу последним. Когда прибыла помощь, с бренди и одеялами, он облизывал бледное лицо мальчика и согревал его своим теплом. Я думаю, что именно неустанная забота большого пса спасла ребенку жизнь, ведь он накрыл его своим телом, не дав замерзнуть, и оставил, лишь осознав, что одеяла и руки, уносящие мальчика в шале, смогут заменить его жертвенную любовь.

— Среди ветра я услышала голос, — сказала она потом. — Его голос, понимаешь, и он звал меня по имени. Я не знаю, как оказалась там, я зажмурилась и открыла глаза только когда упала с ним рядом.

Перевод — Катарина Воронцова

--">