Филип К. Дик - Предпоследняя правда

Один знакомый Стюарта вернулся с войны иссушенный и страшный, словно мумия, которую лет сто держали на открытом воздухе. Стюарту Маккончи трудно было представить, как он в таком виде смог бы снова заняться продажей стерео-телевизоров.

— Доброе утро, Стю! — Он вздрогнул от неожиданно послышавшегося за спиной девичьего возгласа. Маленькая темноглазая официанточка из кондитерской Эдди. — Что, замечтался? — Она улыбнулась и засеменила дальше.

— Помечтаешь тут, как же! — в сердцах огрызнулся он вслед и снова принялся остервенело надраивать тротуар.

На противоположной стороне улицы опасливо озирающийся пациент доктора Стокстилла, весь в черном, темноволосый, темноглазый, с бледным лицом, укутанный в плащ цвета южной ночи, остановился у двери, достал сигарету и, оглядываясь по сторонам, прикурил. Стюарт про себя отметил его ввалившиеся щеки, запавшие глаза и рот, в особенности рот. Губы обвисли, будто бедняга долгое время находился под давлением, совершенно стершим зубы и нижнюю челюсть, впрочем, и сейчас его лицо было напряжено. Стюарт отвел глаза.

«Интересно, — подумал он. — Так вот это как — свихнуться. Неужели все дурики так и выглядят? Будто их ржа проела… да нет, не ржа, а даже непонятно что. Время или, может, вода… короче, что-то очень медленное, но неотвратимо разъедающее тебя». Ему и раньше доводилось видеть подобных типов у приемной психиатра, они тоже были изъедены болезнью, но не до такой степени.

В магазине зазвонил телефон, и Стюарт поспешил внутрь. Когда он снова бросил взгляд на улицу, человека в черном уже не было. День набирал прежнюю яркость, предвещая удачу, отдающую тонким ароматом счастья.

«А ведь я его знаю, — подумал он. — То ли фотку в журнале видел, то ли он заходил к нам в магазин. Значит, это либо один из покупателей — человек в возрасте, возможно, даже приятель Фергюсона, — либо какая-то знаменитость».

Стюарт задумчиво продолжал подметать тротуар.

— Может, чашечку кофе? — сказал доктор Стокстилл новому пациенту. — Или чаю, или колы? — Он бросил взгляд на визитку, которую положила ему под нос мисс Перселл. — Мистер Три, — прочитал он вслух. — А вы случайно не принадлежите к знаменитой английской литераторской семье? Ну, знаете, Айрис Три, Макс Бирбом…

Мистер Три, в речи которого слышался явно иностранный акцент, ответил:

— Надеюсь, вы понимаете, это ненастоящее имя. — В его голосе чувствовались раздражительность и нетерпение. — Даже ваша секретарша догадалась.

Доктор Стокстилл вопросительно взглянул на пациента.

— Я всемирно известен, — продолжал мистер Три. — И крайне удивлен тем, что вы меня не узнали. Похоже, вы ведете довольно замкнутый образ жизни. — Он нервно пригладил длинные черные волосы. — Тысячи, даже миллионы людей люто ненавидят меня и хотели бы уничтожить. Поэтому неудивительно, что мне приходится принимать соответствующие меры, например, жить под вымышленным именем. — Он откашлялся и сделал глубокую затяжку. Сигарету пациент держал по-европейски, тлеющий кончик едва не касался ладони.

«Боже мой, — подумал доктор Стокстилл. — Как же я сразу его не узнал! Да это же знаменитый физик, Бруно Блутгельд. И он совершенно прав — целой куче людей и у нас, и на Востоке больше всего на свете хотелось добраться до него, чтобы отомстить за ошибку тысяча девятьсот семьдесят второго года. Отомстить за ужасные радиоактивные осадки, ставшие последствием взрыва на орбите ядерного заряда, который, как предполагалось, никому не должен был повредить. Во всяком случае, так гласили расчеты Блутгельда».

— А вы хотите, чтобы я знал, кто вы на самом деле? — спросил доктор Стокстилл. — Или предпочитаете оставаться просто «мистером Три»? Решайте сами, лично мне все равно.

— Давайте просто продолжим, — проскрежетал мистер Три.

— Согласен. — Доктор Стокстилл уселся поудобнее, что-то чиркнул в блокноте. — Итак, рассказывайте.

— Как по-вашему, означает ли что-то неспособность сесть в самый обычный автобус — ну, где уже сидит дюжина совершенно незнакомых вам людей, понимаете? — напряженно спросил мистер Три.

— Возможно, — отозвался доктор Стокстилл.

— Мне кажется, что все они пялятся на меня.

— А тому есть какая-то причина?

— Конечно, — ответил мистер Три. — Мое изуродованное лицо.

Доктор Стокстилл незаметно окинул взглядом пациента. Перед ним сидел человек средних лет, --">