Кайла Стоун - На грани возможного

не поможет.

Она передала чистые повязки Ханне, чтобы та закончила перевязывать ладонь Квинн, и вернулась к Лиаму. Расстегнув пуговицы на его рубашке, она освободила его от нее.

Холодный воздух ударил ему в грудь, кожа покрылась мурашками. На его торсе виднелись старые шрамы — порезы от ножей, круглые белые пятна от пары пуль, рельефные утолщения от осколков на бицепсе и левом верхнем ребре.

Эвелин велела ему лечь на спину, сдирая пропитанные гноем и кровью бинты с его левой нижней стороны.

Нахмурившись, она указала на красную рану от последнего огнестрельного ранения.

— Ты можешь умереть от инфекции так же легко, как и любой другой парень. Поэтому дай себе время вылечиться. Больше никаких геройств.

— Я согласен, — ответил Лиам. — Но, боюсь, это невозможно.

— Почему? — спросила Перес.

— Квинн рассказала еще не все.

— Разве может быть что-то больше? — удивился Дейв.

Рейносо не сводил с Лиама пристального взгляда, уже ожидая худшего.

— Выкладывай.

— Синклеры, — произнес Лиам. — Есть еще один.

Глава 3

Ханна

День сто второй

Сердце Ханны учащенно забилось в груди и в ушах. Тревога сковала все тело.

— Что ты имеешь в виду?

— Они называют его Генералом, — ответила Квинн. — Или, по крайней мере, Саттер так называл. Его зовут Байрон Синклер. Он отец Розамонд Синклер. И он знает о нас.

Все в шоке уставились на Квинн.

Ее голос задрожал.

— Он знает, что мы убили Розамонд.

Хотя пропановый обогреватель согревал комнату, холод высасывал тепло из тела Ханны. На секунду все вокруг помутнело и отдалилось.

Она резко вдохнула и заставила себя остаться в настоящем, чтобы понять, что это значит — угроза, нависшая над ее семьей и домом.

— Можем ли мы вообще доверять Саттеру? — спросил Рейносо.

— У Саттера не было причин лгать, — отозвалась Квинн. — Он решил рассказать об этом, чтобы помучить меня. Он не думал, что я выберусь оттуда живой. — Она вздернула подбородок. — Но я все же выбралась.

Ханна стерла запекшуюся кровь с лица Квинн. Ее руки дрожали; она прикусила губу и усилием воли заставила их успокоиться. Ей нужно думать, сохранять ясность ума и сосредоточенность.

— Что именно он сказал?

— Что губернатор Мичигана дал ему небольшую армию. Он должен справиться с какой-то угрозой в Иллинойсе…

— Александр По, — уточнил Лиам.

— Но сначала он собирается прийти сюда, чтобы отомстить.

— Когда? — спросил Рейносо.

Квинн не отрывала взгляда от ковра.

— Саттер сказал, что через пару дней, но кто знает.

Рейносо выругался.

— Кто сказал, что мы не можем попытаться образумить его? — спросил Ли.

— Как мы пытались вразумить Розамонд? — заметила Перес. — Это так здорово получилось.

— Скажем ему, что мы не имеем никакого отношения к смерти его дочери. — Ли бросил виноватый взгляд на Бишопа. — Не обижайтесь, пастор. Я знаю, что это ложь, но что еще нам остается делать?

— Ничего, — согласился Бишоп. — Я понимаю необходимость обмана, когда сталкиваешься с таким врагом, как этот. Вот только я сомневаюсь, что это сработает. Весь юго-западный Мичиган знает, что Фолл-Крик разгромил ополчение и положил конец Розамонд. Это не секрет.

Большинство людей предполагали, что это Лиам совершил преступление. На самом деле это Ханна и Квинн противостояли суперинтенданту и вышли победителями.

Ханна не видела причин поправлять людей. Кроме того, у Квинн и без того хватало забот.

— Мы предполагаем, что он такой же плохой, как и Розамонд, — сказал Ли. — А что, если это ошибка?

— А что, если он еще хуже? — произнёс Бишоп. — Разве это не более вероятно?

Шен Ли не увидел Розамонд настоящей. Сначала он поддерживал ополченцев, и еще долгое время после того, как ему не следовало этого делать.

— Каждый член этой семьи отравлен. — Ханна перевела взгляд на Ли. — Гэвин Пайк был психопатом-убийцей. Джулиан — интриганом-пособником. Розамонд — эгоистичным, манипулирующим тираном.

— Можно предположить, что отравленные яблоки упали недалеко от дерева, — заметил Бишоп. — Если генерал и есть дерево…

— …то нам грозит куча проблем, — закончил Дейв, кровь отхлынула от его лица.

Ханна продолжала смотреть на Ли. Смутившись, он опустил глаза, его щеки покраснели.

— Мы должны предположить, что он представляет собой реальную угрозу, как --">