Валерий Иванович Белоусов , Герман Иванович Романов , Сергей Викторович Вишневский , Дмитрий Васильевич Колесников - Фантастика 2023-45. Книги 1-18

жизненных сил. И главное — ничего не ноет, и нет чувства горестного бессилия, когда ты прекрасно понимаешь, что просто доживаешь оставшиеся дни, терзаемый ежедневной болью.

— Я вижу, уже проснулся ваше превосходительство. Умыться принес, утро ноне хорошее, жарко токмо.

Дверь в комнату открылась, и зашел подтянутый, еще не старый мужчина лет пятидесяти, в летней солдатской рубахе. На плечах малиновые погоны с одиноким ефрейторским басоном, который, по его солидному возрасту и носить то не положено. Ладно — будь он унтер-офицером сверхсрочной службы, или фельдфебелем, пусть даже подпрапорщиком — ведь война началась. Но чтобы оставаться на долгие годы ефрейтором?!

Однако денщик начальника дивизии имеет особый статус, тем более на груди отсвечивали благородным серебром георгиевский крест с медалью, полученные им за бои с турками на Дунае. Тогда Кузьмич служил в роте 53-го Волынского пехотного полка, которой командовал известный своей храбростью капитан Фок, ставший одним из первых георгиевских кавалеров на той, уже давно минувшей и полузабытой многими войне.

— Какой нынче день?

Александр Викторович прикрыл глаза, и немного скривился, приняв на мозг огромный пласт информации — память реципиента оказалась в его полном распоряжении. Как ни странно, он этим невинным вопросом решил ее просто проверить.

— Осьмнадцатое число, Александр Викторович, — совершенно спокойно отозвался денщик, которого Фок с 1877 года называл «Кузьмич» — выпало тому носить одинаковые и фамилию, и отчество, да и с деревни Кузьмичево был призван за два года до войны с турками.

Фок пробормотал под нос, приноравливаясь к речи, и стараясь, чтобы денщик его не расслышал:

— Хреново, что опоздал немного. Не судьба — зато время еще есть. Было хуже, если бы японцы уже выбили нас с перешейка. А так время еще в запасе имеется, и немало, надо только с разумением его использовать…

Александр Викторович мотнул головой — на погибшего адмирала Макарова, признаться честно, он не рассчитывал. Однако не расстроился — попасть на подобный случай было совершенно невероятным делом. «Разлет» по времени должен был пойти, как ему объяснили «товарищи ученые, доценты с кандидатами», с апреля по июнь 1904 года, причем данная возможность составляла на самом деле ничтожные доли процента.

И этот немыслимый шанс от судьбы он все-таки вырвал — недаром его всегда считали счастливчиком, настоящим «баловнем Фортуны», как бы выразились в это время. Один жребий из тысячи остаться в живых он всегда ухитрялся вытаскивать, и выживать там, где погибали сотни.

«Это не моя война, к тому же она будет позорно проиграна. Царизм прогнил насквозь, и мне еще предстоит нанюхаться миазмов разложения. Но раз так вышло, то драться с японцами придется насмерть и отстаивать русский Порт-Артур до последнего. Чтобы кровавый урок восточные соседушки надолго запомнили и через четырнадцать лет во Владивостоке оккупанты не появились. Хотя…

Царизм обречен, революция его сметет, вот только интервенция обязательно состоится. Одно утешает — этого я уже не увижу. Или скоро покину тело реципиента, либо убьют через считанные недели. Плевать на приказы Куропаткина и Стесселя — но Циньчжоу я так просто не отдам! Время имеется, чтобы устроить тут японцам показательную порку!

Воевать за своего отца, мать и братьев с сестрами, которых могут убить японцы через семнадцать лет. Ведь история имеет пакостное свойство повторяться, и моих родных зарубят эти косоглазые твари. Меня, тогда младенца, спрячет дядька. Так что здесь и сейчас нам насмерть драться нужно, этого я им спускать не намерен, пусть юшкой хорошо умоются, тогда станут намного осторожнее!»

Мысли текли неторопливо, под стать действиям — спокойно и медленно Александр Викторович надел при помощи денщика обмундирование, и, посмотрев на часы, вышел из комнаты. Терять время ему не хотелось — день обещал стать насыщенным…

Глава 2

— Интересно, над кем старик сегодня издеваться будет?! Неужели сразу над всеми, раз собственной персоной решил на гору взобраться с утра пораньше?! И охота ему?!

Полковник Ирман говорил вполголоса, однако не из опасения, что кто-то подслушает и передаст генералу Фоку его крамольные слова. Наоборот, он бы обрадовался, если бы нашелся такой «доброхот», потерять положение, по большому счету, Владимир Александрович уже не --">