Сергей Трофимович Алексеев - Чёрная сова

крещёный? Православный?

Спросил это так, будто собирался выставить ещё один счёт — за крещение, поэтому Терехов чуть поспешил:

— Ну, разумеется!

— А невеста?

Он ничего не знал о вероисповедании невесты, только догадывался, однако утвердительно кивнул.

— Венчание — обязательное условие, — заметил вершитель браков. — Сегодня вечером вас распишут и выдадут документ без присутствия невесты. А дня через три милости прошу под венец, в монастырский храм. Сами понимаете, перед Богом придётся предстать в паре со своей избранницей.

Ход был хитрым, продуманным, никто особенно не страдал от лицемерия чиновника, и сам он оставался чист перед совестью, Богом и службой, но подобный расклад Терехова вполне устраивал: главное было сегодня иметь в руках натуральное свидетельство о браке, дабы вручить его паспортисту. Уже завтра вечером он рассчитывал отправиться в свадебное путешествие — купить авиабилеты на ночной рейс в Норильск. Поезда туда не ходили, говорят, теплоходы плавали от Красноярска до Дудинки, да и то нерегулярно, тем более осенью, а добраться на легковой машине вообще не реально. Оставался единственный транспорт — самолёт, однако демократия в России началась с тотального контроля за передвижением своих граждан, и теперь паспорт требовался даже для проезда в междугороднем автобусе.

Терехов согласно покивал и ушёл бы сразу с монастырского подворья, но «бракодел» отослал его в храм, чтобы сделать заявку на венчание, определить его точное время и сразу же оплатить прочие услуги, то бишь фотографирование, заказ молебна во здравие и отдельно — способствие деторождению.

Он не собирался заводить детей в новом случайном и фиктивном браке, не смел и думать прикоснуться к телу невесты, поэтому прежде всего всерьёз задумался о фотографировании, но не на венчании, а на паспорт. Дело в том, что Алефтина фотоаппаратов и особенно вспышек терпеть не могла, и, пожалуй, тяжелее было уговорить её сняться, нежели оформить брачные отношения. Он вдруг с ужасом вспомнил о её капризах только сейчас и сразу же отяготился этой мыслью: снимки на паспорт нужны уже сегодня вечером! Фотосалон был неподалёку от дома Терехова, сходить и сняться — минутное дело, но невеста днём вообще не выходила из квартиры, попросив закрыть окна чем-нибудь светонепроницаемым. И непонятно, чего она больше опасалась — яркого света или случайно брошенного чужого взгляда, поскольку Терехов жил на первом этаже и окна выходили на людную часть улицы. Кроме старого палаточного брезента, Андрей ничего не нашёл, поэтому, как смог, завесил окна, и теперь они сидели в зеленоватом полумраке, не включая света.

По дороге к храму пришла единственная трезвая и утешительная мысль — заказать фотографа на дом: такая услуга наверняка была, но как снимать без вспышки, в полутёмном пространстве квартиры, он представления не имел. Строптивая невеста, не снимающая паранджи, может отказаться наотрез, и как было ей объяснить, что всё затеянное, в том числе и женитьба, вызвано острой необходимостью дела пустяшного — купить билет на самолёт и благополучно взлететь с аэродрома.

В монастырской церкви было гулко и почти пусто: за стойкой, где продавали свечи и иконы, сидела старушка с молодым иноком, они что-то пересчитывали, глядя в монитор ноутбука и при этом щёлкая костяшками старомодных счётов. А ещё двое рабочих в серых халатах разбирали металлические леса возле стены с восстановленными яркими фресками Страшного суда.

Терехов стал сбивчиво объяснять, что у него назначено венчание, и старушка сообразительно достала с полки пухлую амбарную тетрадь. В это время рабочий на лесах выронил трубу на каменный пол, заставив вздрогнуть всех присутствующих.

— Ну что же ты, Егорий? — с назидательным укором произнёс инок за стойкой. — Вот растяпа!

А по лицу было видно: выругаться хотел. Терехов машинально глянул в сторону рабочих, поймал взгляд этого растяпы и встрепенулся, но не от гулкого звука. Не хватило мгновения, чтобы рассмотреть его лицо — под сводами храма было сумрачно, да и рабочий уже отвернулся, вынимая из гнезда очередную трубчатую стойку.

— Фотографирование обязательно, — деловитым тоном отвлекла его старушка. — Фотограф наш. И молебен за здравие...

Андрей согласно покивал, выдержал паузу, но спросил как-то невнятно, невпопад и полушёпотом:

— Это у вас... откуда рабочие?

— Это не рабочие — послушники, — --">