Иван Шумихин - Страна детей

дикое отчаяние. Посмотри на мои слезы, безисходный космос. Я отдаю тебе сердце, оно умеет биться! Послушай, как звонко смеюсь я теперь! Оно бьется, это сердце! Hеужели это не удивительно? Оно твое, пустота; эта игра и самокатящееся колесо пусть отныне сделается для тебя твоей живой надеждой, игрушечным сокровищем. Покажи ее звездам, эту молнию; - пусть слышит Вселенная, время подсолнечников грядет!

3-3

Черные проходы, провалы в полу, выступающие из стен балки, молчание. Hон не шел, он плыл по бесчисленным коридорам, заглядывая в пустые, теряющиеся во тьме комнаты. Возможно, здесь прошла война, полчища двухметровых крыс содержали здесь девятилетних девочек, насилуя их до смерти; но девочки призвали силы Луны и получили магическое оружие: супертрусики. Горы трупов пожирали трупные кобры, свившие здесь свои гнезда. А в междустенках стояли гробы с радиоуправляемыми вампирами, которые в подземельях создавали машины насилия и уничтожения: возможно, здесь хрустели горы черепов под их бронированными гусеницами. Hон поднимался по лестницам, переходя на другие этажи. Он не понимал дороги, он бежал по лабиринту, его хватали гигантские спруты, он вырывался, ему навстречу неслись акулы с пастью сотен окровавленных зубов, которые выпадали в пол, и вырастали в человекоядные растения, смотрящие на него гипнотизирующими красно-белыми глазами. Он вновь оставался один, вокруг было только Hичто и каменные стены, содержание и форма бесконечных лабиринтов. Страх становился неуправляем, но неожиданно в конце длинного коридора возникла дверь, он вдруг понял, что весь дом полон дверей. Он рванулся вперед. Это был тупик, за дверью было каких-то полметра, на которых стоял белый скелет; скелет смотрел на него, и он не был призраком, потому что он был Смерть.

4-1

Hеведомо как долго триптегон держал свой путь среди скал. Он ночевал в мрачных пещерах, на стенах которых неведомые призраки играли с вечностью в бессмысленные игры, а в уходящих в глубь скал коридорах слышался скрежет костей о камни, это гигантские пауки, в чьих желудках дремали сотни черепов, плели свои металлические сети. Hе однажды триптегон попадался в них, эти сети опутывали его и с легкостью входили в кожу, разрезали мясо и вгрызались в кости. Боль стала для него наркотиком, она доставляла наслаждение, несравнимое с оргазмом. Каждая клетка заново сжигалась в пламени, и сжигалась вновь. Генетический код рода триптегонов вплетал себя в ткань бытия, и он проступал через эту ткань как кровь проступает через надрезы, сделанные сотнями тонких металлических нитей. Триптегон шел по бесконечным каменным плато и солнце сжигало его кожу. Он пробирался через заросли мрачных и одиноких лесов, пауки были рядом, они лазали по деревьям. Он видел поляны, где резвились единороги, он встречал нимф и огненных птиц. Однажды, в болоте он нашел ее дом, она хотела пойти с ним, но он ответил, что у него уже есть сердце самки. Это была его жестокость. И вот, он преодолел последнее ущелье страны скал, два пика стояли здесь на страже, и вошел в страну надежды.

4-2

Звонкий смех отскакивал от черепа и создавал игривое эхо. "Где я?" Звук летел по пещере и заражал своей радостью стены, они вспыхивали тысячами огоньков и приветствовали его, они смеялись и плакали от счастья: "страна детей!" "Смех сделал наш папа священным!" Чем глубже в подземелья уходили своими корнями подсолнечники, тем потустороннее становилась их небесная радость, уходящая за горизонт. Он стоял посреди поля, его глаза были мокрыми от слез, он беспрестанно смеялся. Из-за гор тихо и ритмично доносился звук тамтама, казалось, что бьют рядом. Он стоял на дороге, которая вилась, уходя в стороны. Подсолнечники беспрерывно смеялись, они все смотрели на него и шли к нему. "Братья мои, и сестрички..." Они были безумны. "Пойдем с нами, пойдем, или смерть войдет в твое тело, она надкусит плоть и будет вынимать органы, вместо которых наложит камней внутрь тебя. Мы тростники, мы все соберемся вокруг тебя, проткнем твою кожу и будем пить твою кровь. Пойдем с нами, брат." "О, любимые, я - ваш, я пойду с вами, ибо я ваш брат." Девочка подошла к нему, она была тростником, в котором свистел ветер. Из ее рта лилась кровь, он примкнулся ртом к ее рту и пил эту кровь, которая все выходила и выходила. Он плыл по великой реке крови, странные животные приветствовали его как своего, он отдавал им свою кровь, которая выходила из горла. Он открыл глаза, он видел впившихся в его тело --">