Дмитрий Валерьевич Гуров - Платформа 12

рюкзак?

   Катя немного опешила.

– Да, конечно, а зачем тебе рюкзак?

   Жора вздохнул.

– Ты знаешь. Мама не придет. Она уехала очень далеко и не сможет больше приходить. Я должен поехать к ней сам. И мне нужен рюкзак для игрушек, чтобы взять с собой.

– Подожди, почему не приедет? Это света тебе рассказала.

– Нет. Света знает, но молчит. Я сам понял.

   Катя замолчала. Посмотрела на Жору. Он лежал на кушетке и васильковые глаза болезненно светились.

– И куда же ты собрался ехать?

– Я же сказал тебе – к маме! Ты что же, не слушаешь меня?

– Да, я поняла. И… И когда ты поедешь?

– Скоро. На той неделе будут давать печенье. Нам всегда дают. Катя… – Он резко побледнел и как-то сразу весь опал на кровати. – Катя, мне дышать трудно.

   Катя выскочила в коридор и закричала:

– Сестра! Жоре плохо!

   Света, заполнявшая карты на посту, вскочила в палату и нажала кнопку селектора возле Жориной кровати.

– Реанимацию в седьмую срочно!

   Катя стояла в углу палаты, обняв себя за плечи.

– Что с ним?

– Гладкая мускулатура не работает. Мозг отказывает…

   …

   Через три дня Жору перевели из блока интенсивной терапии обратно в палату, и Катя подарила ему рюкзак. А еще через два дня он сам ждал ее с подарком.

– Нам сегодня давали печенье. И я взял для тебя одно.

   Жора протянул ей печенье в ярко оранжевой упаковке. На печенье было «Вера».

– Спасибо – Катя с удовольствием съела печенье. – Очень вкусное. Надо взять фантик и купить себе. Никогда такого не видела.

– И не купишь! Такое только здесь нам дают. Только нам. А фантик дай мне. – Жора аккуратно сложил оба фантика и убрал в карман пижамы. – Ты придешь ко мне завтра?

– Конечно.

– Хорошо, я буду ждать.

   …

   Когда Катя зашла в палату, Жора сидел на своей кушетке, в красной кепке, одетый, обутый в кроссовки. Рядом стоял детский рюкзак, который Катя ему подарила. Из кармана рюкзака торчал неизменный человек-паук. Больничная пижама ненужным комком валялась рядом с кушеткой. В животе у Кати как-то неприятно затянуло. Зачем же он так оделся?

– Жора, здравствуй. – она присела рядом и обняла его за плечи. – Я смотрю тебе сегодня намного лучше. Ты куда-то собрался?

– Катя, – он поднял на нее свои васильковые глаза. – Я ухожу. Сегодня время. Я еду к маме. Катя, сегодня. И ты можешь пойти со мной.

– Жорик, ты не можешь уйти, ты же еще не выздоровел.

– Катя. Я должен идти, потому что я уже не выздоровею. – Он попытался приподняться, опираясь руками о койку, но не смог. – Ты спрашивала меня – когда время. Так вот, время сегодня. Помоги мне сесть в кресло.

   В животе у Кати затянуло сильнее. Мысли путались. Неужели этот маленький больной ребенок знает, как выбраться из проклятого города? Но ведь уходить ему некуда, да и нельзя. Это не больница, но все же – какой-никакой режим. Они отвечают за детей. Даже гулять надо отпрашиваться.

– Я сейчас спрошу сестру, и мы с тобой немного погуляем в парке, хорошо?

   Она встала и выглянула в коридор.

– Сестра! Подойдите к нам, пожалуйста!

   Тишина.

– Сестра!!!

   Пост был пустым, оба крыла залитого солнцем коридора звенели пустотой.

– А Сестры нет, Катя. – Жора жег ее глубиной своих васильковых глаз. – Никого нет, Катя. Потому что время – сегодня. Помоги мне сесть в кресло.

   Жора смотрел на нее внимательно, умиротворенно и даже как-то торжественно. Первый раз за все это время Катя не видела в детских васильковых глазах никакого страдания. И она решилась.

– Хорошо, милый. Давай-ка.

   Катя взяла Жору под колени и посадила в инвалидное кресло. Поставила ему на колени рюкзак с человеком-пауком.

   Они вышли во двор хосписа под тяжелое серое небо. Моросил мелкий дождь. Солнца не было и в помине, но Катя уже привыкла.

– Ну, что, поедем по парку? – на всякий случай спросила она. Хотя ответ был ей уже известен.

– Нет, поехали ко входу. – Жора как-то весь съёжился под дождем и стал похож на нахохлившегося воробья.

– Жора, нам нельзя уходить, – пыталась сопротивляться Катя. – Тебя будут искать, да и меня к тебе больше не пустят, если мы вот так будем уезжать без спроса.

– Мне и не нужно, чтобы тебя сюда снова пускали. Это прекрасное место, здесь все были добры ко мне. Но все закончилось. Я ухожу отсюда. Сегодня – время. Ты пойдешь со мной?

   Катя смотрела в васильковые глаза и не могла оторваться. К черту. К черту дождь, этот город, и даже хоспис, где все добры. Она развернула --">