Мишель Мин Стерлинг - Лагерь «Зеро»

на стул.

– Я зачитаю короткое заявление, и в случае твоего согласия мне нужно получить устное подтверждение.

Роза усаживается за стол и кивает.

– …Известная как Роза, согласна ли ты пройти процедуру удаления Флика на три месяца, – Юдифь бросает взгляд на свои цифровые наручные часы, – начиная с тринадцати часов двенадцати минут 21 декабря 2049 года?

Роза знает, что выбора у нее нет.

– Да.

– Можешь ко мне наклониться?

Юдифь расстегивает кожаную сумку и натягивает латексные перчатки.

Роза перекидывает волосы через плечо:

– Будет больно?

– Не больнее, чем при установке. – Юдифь собирает волосы Розы в резинку и щупает за левым ухом, пока не находит характерную шишечку. – Ты была среди первых, кому поставили имплант, верно?

– Откуда вы знаете?

– У тебя Флик первого поколения, его легче обнаружить.

Роза получила Флик в пять лет. Пока его установка при рождении не стала обычным делом, каждый ребенок получал его перед тем, как пойти в детский сад. По программе «Один ребенок – один Флик». Местная медсестра просканировала глаза и отпечатки пальцев Розы, затем зафиксировала данные ее лица с помощью флеш-фотографии, следом попросила Розу помахать роботу-имплантатору с улыбчивым лицом и жутковатыми немигающими глазами. Тот помахал в ответ, а потом сделал три крошечных прокола вдоль макушки Розы, переплетая нити электродов через синапсы ее мозга. Когда ей за левым ухом сделали двухмиллиметровый надрез, Роза ощутила нажим и маленькую вспышку боли. После того как робот вставил туда отливающий цветами радуги чип, по щеке Розы скатилась одинокая слезинка.

Юдифь надавливает снова, теперь сильнее.

– Вот ты где. – Она отмечает место ручкой. – Считаю до трех. Как комарик укусит.

Юдифь снимает колпачок с металлического поршня, плотно прижимает его к коже. Роза прикрывает глаза. Сосущий звук, нарастающее давление, а потом отчетливый «чпок».

– Вот и все. – Юдифь убирает Флик в пробирку с помощью пинцета.

– Можно посмотреть? – спрашивает Роза, когда женщина запечатывает пробирку.

Юдифь пожимает плечами, протягивает маленький сосуд:

– Конечно, он же твой.

Роза никогда не видела свой Флик, хотя он пробыл в ее теле целых двадцать лет. Он объемнее применяемых сейчас, размером примерно с ноготь ее мизинца, и почти прозрачный. А когда Роза наклоняет пробирку из стороны в сторону, Флик мерцает и переливается биолюминесцентными цветами: коралловым, зеленым и топазовым.

– Новые ощущения? – интересуется Юдифь.

Роза смотрит в верхний левый угол кухни, моргает: раз, другой, третий – ничего. Канал не отображается. Как будто что-то умерло. Нет, не просто умерло, а вымерло, окончательно и бесповоротно.

Последняя история, которую Роза видела через Флик, была о тигре Самсоне, который умер от теплового удара в Бронксском зоопарке. Достойный появиться в канале заголовок, ведь речь идет об одном из последних тигров на планете, обычно триггерит бурный поток историй: статья в энциклопедии о тиграх в неволе; старинные кадры, на которых тигрята катаются в грязи; лекция, которую биолог читает о проблемах выращивания крупных кошек в условиях потепления климата; тигровые полоски; тигровое мороженое; плюшевые тигры; люди в тигриных костюмах.

Роза, сосредоточившись, снова думает: «Тигр». Канала все нет.

Вместо этого Роза вспоминает тигра, которого однажды увидела в зоопарке «Франклин-Парк» в Бостоне, когда тот был еще открыт для посещения, а местный тигр – жив. Мама отвела Розу туда отметить ее шестой день рождения, что случалось не часто в их жизни на полуострове. Воспоминание размыто, но если закрыть глаза, то оно становится более отчетливым: мама, непривычно молодая, ест дорогое мороженое, сидя на обжигающе-горячей стальной скамейке. Вот она передает рожок Розе и держит под ее подбородком салфетку, пока та облизывает лакомство. А потом, когда от мороженого не остается ни крошки, она поднимает Розу, чтобы та посмотрела на зверя за решеткой, и между матерью и дочерью расцветает счастье, которое на ее родном языке звучит очень необычно.

«Хоранги», – говорит мать и указывает на тигра.

Роза виснет на ее руках, пытаясь привлечь внимание потрясающего полосатого зверя и повторяя слово на корейском. Запинается на втором слоге, и щеки начинают гореть от смущения. Тигру плевать на ее плохое произношение. Он сидит совершенно --">