Евгений Юрьевич Лукин - Дурилка картонная

— Сколько он у нас тут торчал?

Выяснилось, что чуть больше часа.

— Позвонить им, что ли?

— Зачем?

— Так, доложиться… Дёрнуло тебя наружу высунуться!

— Ну так сам же сказал: глядани…

Возразить было нечего. Нестор расстроился окончательно.

— Интересно, а топтунам… которые из волонтёров… Им тоже платят?

— Платят, наверно… — осторожно предположила жена. — Та ещё работёнка… Весь день на ногах, в любую погоду…

— А что погода? — Ступицын посмотрел в окно. — По такой погоде и прогуляться не грех. Дождей вроде не обещали…

— А не уследишь? Отвечай потом!

— Думаешь, штрафанут этих… двоих? Упустили ведь…

— А что ж ты думаешь! Могут и штрафануть…

Рыдания в детской становились всё тише и тише.

— Да пускай погуляют пойдут… — отважилась супруга. — Что им в самом деле взаперти сидеть!

— А дурилка?

— Да он уж наверно убрёл куда-нибудь…

Нестор встал, оглядел из окна окрестности. Вроде нигде ни топтунов, ни объекта. За детской площадкой отцветала сирень. В песочнице возилась малышня. По сухому асфальту ходили упитанные голуби, созерцаемые рыжим котом. Подумал, свёл брови.

— А ну-ка марш во двор! — гаркнул он. — Там такая погода, а они взаперти сидят!

В детской вскинулись, что-то упало, по коридорчику простучали две пары сандалий, открылась входная дверь, а в следующий миг послышался сдвоенный вопль, однако скорее радостный, нежели испуганный.

Супруги выскочили в прихожую. На пороге стоял дурилка, а за ним — всё те же молоденькие волонтёры. Вид у обоих был несколько смущённый.

— Походил-походил по двору… — оправдываясь, сказал один. — И опять к подъезду… А мы чего? Мы за ним…

— А чего не позвонили?

— Дык… Думали, ещё куда пойдёт…

— Ура! Вернулся! — ликовали дочурки.

Дурилка приветственно протянул руку хозяину. Тот нахмурился.

— Ну не через порог же… — сердито попрекнул он, отступая.

* * *

Ступицын взял пару дней за свой счёт, подписал ещё один договор, согласно которому дурилку, буде тот пожелает, надлежало выгуливать — проще говоря, сопровождать, куда бы ни направился, и в обиду не давать. Если же объект в течение восьми часов не выкажет намерения вернуться в квартиру, сообщить куда следует и ждать смены.

На прогулку объект так и не попросился.

Жена ушла на работу, старшая дочь в школу, младшая в садик, и остался Нестор Маркелович наедине со смирным своим постояльцем. Похоже, кресло дурилка облюбовал всерьёз и надолго. Ступицын разложил документы на диване и принялся искать пункт насчёт телевизора: можно его при нём включать или как? Оказалось, можно, однако показывать дозволялось далеко не всё. Категорически, например, воспрещались передачи, способные принизить человечество в глазах инопланетной общественности: чернуха, порнуха, батальные сцены и почему-то мультики.

Выбрал канал «Дикая Россия», врубил. Там как раз шли «Шпионы». Возле колонии сурикатов в ночных условиях устанавливали фальшивую кобру с объективом в левом глазу. Установили. Поутру зверьки, выбравшись из норок, увидели чудовище, вздыбили горбики, сбились воедино, изготовились к обороне. Кобра исправно шипела и раздувала капюшон. Наконец от толпы отделился сурикат, надо полагать, посмышлёнее других. Опасливо приблизился, принюхался, лизнул, куснул — и обернулся к собратьям с недоумением на острой мордочке: «Братва! Вы чего? Это ж нас разводят!»

Нестору Маркеловичу стало обидно за род людской. Сходил в детскую, отыскал набор фломастеров, поставил на шее объекта жирную фиолетовую точку. На тот случай если вдруг вздумает потеряться на прогулке.

А на экране тем временем возникла Антарктида. Белогрудые пингвины в чёрных фраках толклись на скалистом, местами заснеженном пятачке, и каждый отвоёвывал себе жизненное пространство. Суетились, пихались, отгоняли конкурентов, крали друг у друга камушки, которыми надлежало обкладывать лунку, именуемую гнездом, — то ли для красоты, то ли чтобы яйцо потом не укатилось. Наиболее амбициозные особи мужского пола (сильные, наглые, вороватые) удостаивались благосклонности самок. Честные и робкие — нет. И всё это запечатлевал в подробностях механический пингвин. Ему, кстати, тоже изрядно доставалось — пару раз опрокинули навзничь. Каким образом он снова оказывался в стоячем положении, сказать трудно — видимо, с людской помощью.

Ступицын невольно покосился на дурилку в --">