Пол Уильям Андерсон - Домой!

Пол Андерсон Домой!

Транспортный ракетоплан покинул корабль-носитель и свернул с орбиты, стремительный и хищный, словно пуля, выпущенная в цель, расположенную далеко внизу, а там загадочно темнела планета, обращенная к кораблю своей ночной стороной, утопая во мгле, и только на месте перехода дня и ночи виднелись голубоватые, почти призрачные оттенки — светилась атмосфера и отполированным металлом сиял океан.

Астронавт Яков Кан устало наблюдал сквозь иллюминатор за крохотной светящейся точкой — так выглядело Солнце с расстояния в тридцать три световых года. Немного в стороне серебристыми облаками раскинулся Млечный Путь, рядом угадывались очертания созвездия Стрельца. Там за пылевыми облаками и звездными скоплениями лежало сердце Галактики.

Яков Кан в подобных случаях, когда перед ним простирался безбрежный космос, всегда представлял себя десятилетним мальчиком, стоящим на крыше высотного здания и всматривающимся в городское, затянутое едкой дымкой небо. В детстве Кан мечтал о звездах, наивно полагая, что людям скоро удастся покорить чудовищные расстояния. С возрастом Кан осознал, насколько это тяжело, почти недостижимо. Возможно, когда-нибудь его сыновья, внуки или правнуки смогут что-либо изменить, если, конечно, у землян хватит сил, энергии, мужества, чтобы бросить вызов бесконечности.

Рядом с Яковом над приборной панелью склонилось скуластое лицо Билла Рэдфетера.^[1] Помощник Кана внимательно изучил показания приборов и сказал:

— Все системы в норме.

— Надеюсь, что так, — усмехнулся Кан, не удостоив Билла взглядом.

Рэдфетер в душе был раздражен, ведь ответственность за благополучную посадку лежала прежде всего на пилоте, а не на его помощнике.

Ракетоплан сильно тряхнуло — атмосфера впервые дала о себе знать. Заметив, что Кан встревоженно озирается по сторонам, Рэдфетер немного смягчился и сказал вполголоса:

— Старина Джейк, ты чертовски много думаешь.

— Не спорю, но ведь это мое последнее космическое путешествие.

— Чепуха. Руководству наверняка понадобятся люди для полетов на лунных транспортниках.

— Я все равно расторгну договор и останусь на Земле. Давно пора обзавестись семьей, купить дом с садом, и вообще, хватит. — Израильский акцент Кана придавал его английской речи некоторую суровую, подчеркнутую надменность. Он потер виски тонкими пальцами и продолжил:

— Последнее время я слишком много летал и почти не видел Землю. К тому моменту, когда мы вернемся домой, пройдет почти семьдесят лет и мы будем представлять собой ходячие анахронизмы. Люди имеют свойство меняться с годами.

— Интересно, какие они стали? — спросил Рэдфетер.

— Кто? — Кан с усилием прервал свои размышления.

— Люди, конечно. Ведь они, живя на этой планете более века, совершенно отрезаны от земного человечества. Помнишь, мы как-то говорили об этом, и вообще, хватит обходить эту тему.

— Они, вероятно, покажутся тебе ближе, чем мне, ибо все они выходцы из Северной Америки. Если рассуждать логически, то все изменения в социальной жизни прямо пропорциональны изменениям с сфере знаний, в науке, следовательно, все люди, населяющие базу на этой планете, в определенной степени примитивны, не более того.

Рэдфетер, казалось, был удивлен заключением Кана. Он помолчал немного, выдерживая многозначительную паузу, и спросил:

— А что ты скажешь об аборигенах?

— Во-первых, аборигены, увы, не принадлежат к роду человеческому, а во-вторых, различия между землянами и ими столь огромны, что первостепенное влияние на людей могла оказать только сама планета Митра.

— Но каким образом?

— Прежде всего — окружающая среда. Она сильно влияет на умонастроение человека. Да и новые жизненные пространства играют здесь не последнюю роль. Впрочем, посмотрим.

Транспортный ракетоплан ворвался в полосу дневного света, и люди увидели прекрасный ландшафт, простирающийся внизу, залитый ослепительными лучами Грумбриджа-1830, где над зелеными равнинами, обрамленными горной цепью, плыли золотистые клочья облаков.

— Думаю, нам здесь удастся славно поохотиться, — радостно произнес Рэдфетер и добавил: — Я имею в виду настоящих живых хищников, а не роботов из земных аттракционов.

— Уверен, — ответил Кан. — У нас еще будет на это свободное время.

— Кстати, Джейк, почему день на Митре продолжается шестьдесят часов?

— Это явление --">