Дмитрий Емец - Добрынюшка Никитич млад (Проездочка богатырская)

Емец Дмитрий Александрович Добрынюшка Никитич млад (Проездочка богатырская)

Дмитрий Емец

Добрынюшка Никитич млад

ПРОЕЗДОЧКА БОГАТЫРСКАЯ

кибербылина

ЗАЧИН

Из-под белой березы кудреватыя,

Из-под чугунного креста Леванидова,

Шли выбегали четыре тура златорогие,

И шли они бежали мимо славного Киева-града,

И видели они над Киевом чудным-чудно,

И видели над Киевом дивным-дивно:

По той стене городовой

Ходит гуляет душа красная девица,

Во руках держит Божью книгу Евангелие,

Сколько не читает, а вдвое плачет.

Побежали туры прочь от Киева,

Встретили они турицу, родную матушку,

Встретили они турицу, порадовалися:

"Здравствуй, турица родная матушка!"

"Здравствуйте, туры, малы деточки!

Где вы ходили, где вы бегали?"

"Шли мы мимо славного города Киева,

Мимо стены городовой,

Видели мы над Киевом чудным-чудно,

Видели мы над Киевом дивным-дивно:

По той стене городовой

Ходит гуляет душа красная девица,

Во руках держит Божью книгу Евангелие,

Сколько не читает, а вдвое плачет."

Говорит тут турица, родна матушка:

"Уж вы глупые, туры златорогие!

Ничего вы, деточки, не знаете:

Не душа красна девица гуляла по стене,

А ходила та Мать Пресвята Богородица,

А плакала стена мать городовая,

По той по угрозе великой

Нависнут над Русью тучи черные,

Поднимутся на Русь народы иноземные,

Поднимутся тьмою-тьмущей, бесчисленной.

Захотят они полонить землю русскую,

Церкви Божии православные до камней срыть,

Книги священные во грязи стоптать,

Чудны образы-иконы на поплав воды пустить,

Станут сиротить они роботят малых,

Уводить к себе полоны великие..."

Спрашивают мать туры златорогие:

"Ты скажи нам, мудрая наша матушка,

Будет ли русской земле спасение?"

Говорит турица таковы слова:

"Испокон веков стояла Русь на двух столбах.

Первый столб - душа русская,

Второй столб - силы богатырские.

Коль рухнут те столбы, тут и Руси не жить,

Коль устоят - и Русь матушка стоять будет, не пошатнется..."

ДОБРЫНЯ

По чаще глухой, по бронзовой, среди стволов чугунных ехал могучий русский богатырь Добрыня Никитич млад. Конь под ним железный, подковки у коня кремниевые, гвоздики на подковках титановые, седло под витязем кобальтовое на двенадцати подпругах, тринадцатая не ради красы, а ради крепости богатырской; глаза у коня - линзы драгоценные, из рубина выточенные. Сам Добрыня Никитич богатырь не простой - тело у него стальное, в трех кузнях кованное, в печи огненной закаленное, кудри у Добрынюшки серебрянные, кольчуга на нем молибденовая, нагрудничек - вольфрамовый, шлем - с шишаком никелевым. Едет Добрыня посвистывает, коня своего по крупу похлопывает, вспоминает он матушку родную, что оставил он в Рязани купеческой.

Ай доселе Рязань слободой слыла, нонче Рязань слывет городом. Жил в Рязани торговый гость Никитушка Романович с женой своей Омельфой Тимофеевной. Был Никитушка Романович в плечах хромированных широк и мышцами пневматическими силен, не любил Никитушка в лавке сидеть да монеты считать, а любил он на охоту удалую выехать. Силу он имел великую, с одним ножом булатным ходил на кабана бронзового, а на медведя железного, самосборного, ходил он с рогатиной.

Сколько раз Никитушку лоси на рогах подкидывали да медведи железные корпус его когтями рвали тому счету нет, а ему все нипочем. Наложит латочку медную да знай посмеивается, а на другой день снова на охоту идет. Совсем в Никитушке Романовиче страха не было.

Да пришла пора, остановилось у него сердце атомное, закрылись глаза его зоркие. Овдовела Омельфа Тимофеевна, осталась она на свете одна-одинешенька. Тошно тут стало Омельфе, долго она в тоске билась и надумала собрать сынка Добрынюшку по подобию мужнему. Сковала она Добрыне в трех кузнях тело стальное, закалила его в печи русской огненной, заговорила от стрел, мечей и копий вострых, а как кудри его серебрянные отливала, слезами горючими их окропила. Минул срок, вышел Добрынюшка из печи, стал он расти не по дням, а по часам. Ест Добрынюшка хлеба железные, пьет йод да бром - на глазах силушкой наливается.

Минуло семь лет как один день, стал тут Добрыня да семи годков, стал он на улицу похаживать, с малыми роботятами поигрывать. Кого Добрыня за ногу схватит - у того нога вон, кого за руку - у того рука вон: непомерная была его сила да вредная.

А как стало Добрыне восемнадцать годков, стал он погрущивать. --">