Владислав Юрьевич Михайлов - Потаенные ландшафты разума

го­ро­по­доб­ная гро­ма­да. Лы­сая го­ло­ва, мор­щи­ни­стый, изо­гну­тый впе­ред хо­бот, с ши­пе­ни­ем втя­ги­ваю­щий и из­вер­гаю­щий воз­дух, ог­ром­ные бив­ни, смот­рев­шие гроз­ны­ми ост­рия­ми пря­мо на Маэ­ст­ро, ко­лы­хаю­щие­ся уши, вкруг ко­то­рых ты­ся­ча­ми ви­лись мос­ки­ты, стол­по­об­раз­ные мох­на­тые но­ги... Ос­тол­бе­нев­ший Маэ­ст­ро не сра­зу за­ме­тил че­ло­ве­ка в чер­ном пла­ще, не­за­мет­но по­до­шед­ше­го вслед за сло­ном и фа­миль­яр­но опер­ше­го­ся на его но­гу.

- Вот так, - от­чет­ли­во про­из­нес слон. - Сто­ит те­бе дос­тичь идеа­ла, ис­пол­нить свою са­мую за­вет­ную меч­ту, как те­бя тут же пе­ре­ста­нут уз­на­вать.

Он слов­но бы об­ра­щал­ся не к Маэ­ст­ро, а к сво­ему не­весть от­ку­да взяв­ше­му­ся при­яте­лю. "Плох тот мух, ко­то­рый не меч­та­ет стать сло­ном", - вспом­ни­лась в один миг из­вест­ная му­ши­ная по­го­вор­ка, и Маэ­ст­ро шаг­нул на­встре­чу дру­гу:

- Са­хар... Зна­чит то­гда...

- О, да, твоя Судь­ба мас­те­ри­ца де­лать из му­хи сло­нов. Но ес­ли ко­гда-ни­будь те­бе по­на­до­бит­ся моя по­мощь - я го­тов слу­жить те­бе в лю­бом об­ли­чии.

Маэ­ст­ро ра­до­ст­но по­жал про­тя­ну­тый ему хо­бот.

- По­зволь­те и мне об­ра­тить на се­бя вни­ма­ние, - По­ве­ли­тель Ми­ра, а это был он, от­де­лил­ся от но­ги му­ха и по­до­шел к Маэ­ст­ро. - Сей­час или ни­ко­гда, Здесь или ни­где, Вы или ни­кто.

Маэ­ст­ро про­тя­нул и ему ру­ку. От­ны­не он боль­ше ни о чем не меч­тал, как толь­ко о том, что­бы сно­ва уви­деть Ага­ту. Си­лы пе­ре­пол­ня­ли его, что там це­лый мир, ты­ся­чи ми­ров был го­тов он не толь­ко до­де­лать, но соз­дать вновь, на­пол­нить жиз­нью и лю­бо­вью...

- Про­щай, про­щай и доб­ро­го пу­ти, - за­то­ро­пил­ся Ка­зи­мир Ма­гат, сдер­нул с плеч чер­но-звезд­ный плащ и за­ша­гал прочь...

- Про­щай, - до­нес­лось в по­след­ний раз из ту­ма­на, и вдруг от­ту­да вы­ле­тел ском­кан­ный плащ, раз­вер­нул­ся, рас­пра­вил­ся над го­ло­вой Маэ­ст­ро, об­ра­тил­ся в звезд­ное чис­тое не­бо и оку­тал все во­круг ти­хой но­чью. Ис­чез­ли и мух, и бо­ло­то, и ту­ман... Толь­ко яс­ная чер­ная ночь и звез­ды над го­ло­вой...

Маэ­ст­ро со­сре­до­то­чил­ся, за­крыл гла­за. Те­перь нель­зя спе­шить. Он стал вспо­ми­нать, и из чер­но­го ни­что по­сте­пен­но стал воз­ни­кать же­лан­ный, пре­крас­ный, лю­би­мый об­раз...

Пра­виль­ные мяг­кие чер­ты ли­ца, лег­кие вол­ни­стые бро­ви, пра­виль­ный нос, взгляд чуть-чуть ис­под­ло­бья, тень улыб­ки уже кос­ну­лась ее губ, сей­час она под­ни­мет го­ло­ву, так что встре­пе­нут­ся, рас­сы­п­лют­ся по бе­ло­снеж­ным пле­чам ее во­ло­сы, и дол­го, до из­не­мо­же­ния бу­дет она сме­ять­ся, сме­ять­ся, сме­ять­ся, так что, ка­жет­ся, вот-вот упа­дет без чувств.

Ше­лох­ну­лась пор­ть­е­ра, я от­вел гла­за к ок­ну, а ко­гда сно­ва по­вер­нул­ся, то она уже поя­ви­лась, уже бы­ла здесь и смот­ре­ла на ме­ня, толь­ко на ме­ня, и вдруг, точ­но ве­тер, что тре­пал пор­ть­е­ру, до­тя­нул­ся и до нее сво­ей бес­по­кой­ной ру­кой, и то­гда ее гео­мет­ри­че­ски иде­аль­ные чер­ты ли­ца ста­ли мяг­ки­ми, пра­виль­ны­ми, лег­кие вол­ни­стые бро­ви взле­те­ли вверх, она чуть на­гну­лась, взгля­нув слов­но бы ис­под­ло­бья, а тень улыб­ки уже кос­ну­лась ее алых губ, рес­ниц, ро­зо­вых ушек, и вдруг, от­ки­нув­шись на­зад, она за­смея­лась сча­ст­ли­во и звон­ко, и ее вол­ни­стые во­ло­сы рас­сы­па­лись по ле­бе­ди­ной шее, по бе­ло­снеж­ным пле­чам, а она все смея­лась, смея­лась, смея­лась, от­тал­ки­вая мои ру­ки и слов­но го­во­ря: "по­до­ж­ди, еще ус­пе­ет­ся, дай мне дос­ме­ять­ся, а все ос­таль­ное бу­дет по­сле, дай мне дос­ме­ять­ся, или сча­стье мол­ни­ей со­жжет ме­ня, дай мне дос­ме­ять­ся, Мой Зевс."

Санкт-Пе­тер­бург

1986-1989 гг.

--">