Джон Герберт Варли - Титан (другой перевод)

и кончить можно. Безумно возбуждает.

— Надеюсь, слишком часто эти фокусы не потребуются.

Сирокко молча согласилась с подругой. К тому же тут требовалось точное совпадение по времени. Демонстрация — столь ужасающая, когда случилась она по команде Сирокко, — оказалась бы всего лишь необъяснимым природным явлением, начнись она раньше, чем Григорьев со своими угрозами выскочил из-под купола.

Дело заключалось еще и в том, что в течение ближайших пяти-шести часов повторить представление было бы невозможно — даже если бы Сирокко прямо сейчас его запросила.

Оперативная связь с Геей была налажена превосходно. В кармане у Сирокко лежала самая совершенная семенная рация. Но мгновенно Гея откликаться не могла. К примеру, чтобы изобразить какую-нибудь жуть вроде только что показанной, ей требовались многие часы подготовки.

Поэтому запрос на желательный фокус Сирокко направила еще с борта Свистолета — после тщательной прикидки того, как будут разворачиваться события. С того самого момента началась нервная подтасовка времени — тут растянешь рассказ, там урежешь ответ на вопрос, — и все это при постоянном сознании того, что далеко-далеко в ступице, и у нее под ногами, уже собираются страшные силы. Преимущество Сирокко заключалось в том, что о своей отставке она могла заявить в любое время. Главную же трудность составляло точное исчисление времени, которое потребуется Валли Свенссону, чтобы решиться отдать приказ о ее аресте.

Сирокко быстро убедилась, что колдовство — занятие непростое.

С другой стороны, не вся же ее работа будет включать в себя такие хитрые трюки, как вызов удара небесной десницы.

Карманы Сирокко распухли от всяческих штуковин, которые она захватила как вспомогательные средства на тот случай, если гром, молния и прочие страсти небесные наземную партию все-таки не угомонят. Раздобыла она эти штуковины, порыскав по Гипериону еще до того, как сесть на борт Свистолета и отправиться в базовый лагерь. Была там и восьмилапая ящерка, которая, если ее сжать, выплевывала усмиряющий реактив типа аминазина, и странное ассорти из ягод, обеспечивавшее тот же эффект при внутреннем применении. А еще — листья и кора, что вспыхивали почище магния. И, совсем уж на крайний случай, орех, формой и взрывной силой мало чем отличавшийся от лимонки.

А под черепной коробкой у новоявленной Феи хранилась целая энциклопедия всевозможных сведений о живой природе. Будь на Гее отряд девочек-скаутов, Сирокко непременно овладела бы всеми их регалиями. Она могла петь титанидам, свистеть пузырям, а также каркать, щебетать, чирикать, урчать, стонать и пукать на добром десятке языков, которые ей пока еще не довелось пустить в ход. Просто нужные собеседники не встретились.

Сирокко и Габи тревожило, что вся информация, которой предложила напичкать их Гея, в нормальные человеческие мозги может не влезть. Как ни странно, никаких проблем тут не возникло. Обе женщины даже не почувствовали каких-либо перемен. Когда требовалось что-то узнать, они это бац — и узнавали. Как будто еще в школе учили.

— Ну что, пора топать на холмы? — предложила Габи.

— Не торопись. С Валли больше проблем не будет — он не идиот и свыкнется с неизбежным. Очень скоро они поймут, что с нами куда выгоднее поддерживать добрые отношения.

Но перед уходом я тут еще кое на что хочу посмотреть.

* * *

Сирокко готовилась к сильным переживаниям. Переживания действительно нахлынули, но не столь бурно, как она боялась, — и не те, которых она ожидала. Попрощаться с Биллом оказалось и то тяжелее.

Грустно и тихо было у останков «Укротителя». Сирокко и Габи молча по ним прошлись. Порой попадались знакомые места, но чаще всего невозможно было сказать, что раньше представляла собой та или иная исковерканная металлоконструкция.

Серебристая громада тускло поблескивала в изумительном предвечернем свете Гипериона, частично вкопанная в пыльную землю подобно механическому Кинг-Конгу после его падения. На взрытой земле уже успели укорениться травы. В развороченные отсеки пробралась вездесущая лоза. А в самом центре того, что раньше служило Сирокко пультом управления, расцвел единственный желтый цветок.

Сирокко надеялась найти себе что-нибудь на память о прошлой жизни, но, не будучи по натуре стяжательницей, она всегда брала с собой очень мало личных вещей. Немногие фотографии были, конечно же, съедены — --">