Леонид Пузин - Девушка с побережья

коз на уступе хватало места для трёх старых олив, небольшого виноградника да нескольких грядок бобов, тыкв, огурцов, капусты — тем и кормились. Вообще-то — не совсем: широко пользуясь услугами ведуньи Дарицы, благодарные односельчане приносили ей лён, шерсть, зерно, мёд, рыбу, яйца. Короче — не бедствовали. Более того: водились у Дарицы золотые и серебряные украшения, самоцветные камни, оловянная и бронзовая посуда, не говоря уже о глиняной и деревянной домашней утвари. И не будь тридцатитрёхлетняя вдова от рождения посвящена богине Белинде, седобородый Ждан посватался бы, конечно, к ней, а не к её некрасивой дочери — беззаконному норманнскому отродью.

Из выходящего на закат окошка открывался широкий вид не только на береговые бухты, но и на значительную часть сливающегося с горизонтом Голубого залива. Ослепительная синева скоро утомила зеленовато-рыжие глаза Милицы, и девушка прикрыла их веками, а когда открыла, то увидела вдали едва различимые тёмные пятнышки — то ли рябь на воде, то ли?..

Встревожившись, Милица выбежала из хижины и посмотрела на расположенную двумя уступами выше сторожевую башню — так и есть! Над вершиной башни клубилось густое облако чёрного дыма — норманны! Как правило, их узкие длинные ладьи приходили весной, и жители деревни надеялись, что в этом году им не придётся ни сражаться, ни платить грабителям отступную дань — ан, нет! Принесла нелёгкая!

Немного спустившись по крутой тропинке, Милица смогла увидеть поднявшуюся в деревне суету: в двуколки с домашним скарбом впрягались ослики, мужчины с помощью старших мальчиков сгоняли овец и коз — никто не помышлял о сражении. Видимо, слишком много норманнских кораблей показалось на горизонте…

…ёкнув, Милицино сердечко часто забилось: не вышедшие замуж девушки старше шестнадцати вёсен, по негласному решению старейшин и вождей Черноголовых, были обязаны отдаваться пришельцам. Во всех случаях: или как военные трофеи, или — если жители прибрежных деревень уклонялись от битвы — в качестве дани. Конечно, когда Черноголовые побеждали норманнов, то их девушки и женщины освобождались от этой унизительной дани, но такое случалось крайне редко.

Да, формально шестнадцать вёсен Милице исполнялось только в следующее весеннее равноденствие, но в деревне все знали, что родилась она в начале лета, так что… ах, ну почему её мама не настояла на замужестве?! Будь она сейчас замужем за Жданом, ей бы не пришлось трепетать от страха в ожидании печальной участи живой игрушки воинственных пришельцев — муж увёл бы её в горы. Затаиться? Украдкой выскользнуть из хижины и забиться в одну из многочисленных, поросших густым кустарником каменных щелей? Если прихватить с собой с вечера испечённых Дарицей лепёшек с овечьим сыром, то три, четыре дня — а на землях Черноголовых норманны, как правило, дольше не задерживаются — можно пережидать грозу, не испытывая больших лишений.

Ага! А после? Когда, пополнив запасы воды, продовольствия и вина, полночные грабители отплывут на полдень? Что скажут старейшины? А сама она, как посмотрит в глаза беззаконно лишённым девственности юным невестам? Или — обесчещенным замужним женщинам? Ведь если старейшинам удастся договориться с норманнами и разбойники ограничатся отступной данью, то на те три, четыре ночи, которые они проведут на берегу Голубого залива, для ублажения пришельцев от их деревни потребуется не менее пятидесяти женщин. Так что на счету окажется каждая молодая вдова, каждая достигшая шестнадцатой весны, не выданная замуж девушка. Ведь в своё время даже посвящённую богине Белинде её маму Дарицу пришлось принести в жертву похоти чужеземцев — тем самым лишив надежды стать жрицей храма. И?..

…и всё-таки — страшно! И жутко обидно: получается, до сегодняшнего дня она хранила девственность, чтобы ею воспользовались чужие пьяные мужики? Да после такого бесчестия она точно не выйдет замуж! Тем более — с ребёнком от норманнов: что, исходя из лунного цикла, весьма вероятно. И?..

…и, немного подумав, Милица положила в плетёное из луба лукошко восемь лепёшек с сыром, кусок вяленого козьего мяса, прихватила шерстяную накидку и украдкой выскользнула за дверь. Чтобы её не заметили ни из села, ни со сторожевой башни, девушка по узенькой крутой тропинке прошла над самым обрывом и затаилась в устье узкой расселины, за кустом барбариса. Отсюда открывался широкий вид на Голубой залив, а её саму не было --">