Дмитрий Тарабанов - Прочь от солнца

протянешь руку, то почувствуешь источник голоса. Они здесь! Что будет? Теперь голоса удалялись, постепенно затихая. Я тяжело вздохнул и едва слышно, дрожащим голосом шепнул Ольге: - Всё будет хорошо. Не беспокойся. Хотя я сам себе не верил. Как может быть хорошо, если мы стали изгоями лантического общества? Где нам скрыться? На Земле больше нет места, где можно было бы двум субелям утаиться от Закона. Мы были загнаны в глухой угол. Выходить ещё было нельзя - снаружи караул. Нужно ждать. Воздух быстро стал тяжёлым и жарким, он обжигал лёгкие и сердце, растворяя разум. Если не приоткрыть дверь, мы задохнёмся. Тяжёлое, но ароматное дыхание Ольги, такой близкой сейчас, но также близкой от грани жизни и смерти, сотрясало напряжённую атмосферу. Я слегка отпустил дверь, но та не поддавалась. Ольга онемевшими пальцами вцепилась в неё. Ей было страшно, но она держалась твёрдо, слишком твёрдо для девушки. В темноте я не видел её лица, поэтом не мог понять, что она чувствует. Но если бы и видел, всё равно не понял бы, - она умела скрывать свой внутренний мир от всех. Самый непостоянный внутренний мир. - Воздух, - ласково прошептал я. Она поняла просьбу, но не сразу отпустила дверь. Наконец появилась узкая щёлочка, сквозь которую сквозила приятная сырость. Я приоткрыл дверь ещё больше, чтобы воздух мог свободно кочевать. Облокотившись на сырую стену, я почувствовал резкую боль в руке. Рана сильно кровоточила. Я приложил небольшое, размером с аудиоплейер, устройство - рубцеватель. Он охватил мою руку ремнями и начал работать. Была ночь, и меня потянуло на дремоту. На руке тихо поскрипывал рубцеватель. Духота обернулась приятным теплом... Очнулся я лишь от тряски. Это дрожала Ольга, которая плотно прильнула ко мне. Я напряг развеянный дремотой слух и услышал неподалёку хруст шагов. Через щель пробивались лучи от фонаря. Я снова плотно прижал дверь. На этот раз дрожал я; дверь колыхалась, снаружи осыпалась грязь. Успокойся! приказал я себе, - иначе весь камуфляж с двери окончательно спадёт. Шаги приближались. Их было двое. Каждое их слово было слышно так, как будто говорили где-то совсем рядом, как будто говорила Ольга. - ... не думаю. Эти двое субелей могли скрыться каким-то другим способом, а туннель использовать как отвлекающий манёвр. - Возможно, но когда они успели вырыть эти катакомбы? - Ты же знаешь этих субелей; они вездесущи и едины. Один отвлекает, другой роет - вот и все дела! - Вырыть-то они вырыли, а кто закапывать будет? Может, взорвать свод туннеля? Моё сердце остановилось. - Нет, взрыв уничтожит стену периметра, она как раз над нами. Мы вызвали ремонтную бригаду. Завтра всё уладят. Но я ума не приложу, куда делись субели. - Такие, как они, были бы неплохими лантами... - Закрой свой болтливый рот! За такие речи тебя могут определить вне Закона. Тебе повезло, что я... Они удалялись, и вскоре голоса совсем затихли. Снова тишина, перебиваемая лишь беспокойными ударами сердец, нервным дыханием и тихим щебетом рубцевателя. Я нажал кнопку подсветки на часах. "3:14 А.М." - пульсировало в темноте. В семь нас заберут. Если Дядюшка Харрис успеет отремонтировать трейлер. - Всё будет хорошо, - сказал я Ольге, но мне показалось, что успокаивал я себя. ... Следующие три часа я провёл в полной неуверенности. Я спал и бредил во сне. Потом, просыпаясь, ощущал себя загнанным в угол. В душный, сырой угол. Всю ночь мне чудилось, что возле меня кто-то бродит. Но по туннелю бродили лишь немые видения. Ольга тревожно спала и иногда всхлипывала во сне. Она крутила головой, стонала, пыталась вырваться. Мне действительно было страшно за её судьбу. Судьбу той, что объявлена вне Закона. После шести утра я пытался заставить себя не смыкать глаз. Я напрягал слух, надеясь услышать шум мотора подъехавшего трейлера, но не слышал ничего, кроме шёпота отпадающей с потолка грязи да шороха шагов видений. Сейчас было главным, чтобы Дядюшка Харрис успел, прежде чем другая ремонтная служба доберётся до нас. В последнем случае мы просто будем похоронены заживо в этой проклятой земле... Эх, если бы на колонии... Там нет лантов, там каждый себе лант. Каждый субель может достичь любых высот и стать намного лантливей, чем любой другой лант. Хотя современные ланты уже не такие, как были прежде. Да и субели необратимо изменились. Только те, кто ниже всех, без вопросов отправляются на колонии. То, что мы сейчас расхлёбываем, создавалось на протяжении всей истории человечества. Социальные противоречия были --">