Герберт Джордж Уэллс - Чудотворец

Герберт Уэллс Чудотворец

(сценарий)

По мотивам одноименного рассказа

Предварительные замечания

Это сценарий фантастической комедии. Она обрамлена короткими Прологом и Эпилогом, которые помогут вскрыть ее подлинный смысл. Джордж Макрайтер Фотэрингей — абсолютно реальная личность, живой человек; от начала и до конца он остается самим собой. Все действующие лица — отнюдь не символы, но ярко выраженные характеры. Их надо суметь сыграть. Пролог и Эпилог служат для того, чтобы при создании фильма избежать вторжения (которое оказалось бы роковым) расслабляющего «символизма» в декорации, грим, костюмы, музыку, диалог — словом, в любой из компонентов фильма. Все должно быть совершенно как в жизни, все «подлинно», правдиво, вплоть до последних кадров мировой катастрофы. А Обрамление, напротив, должно с помощью музыки и операторского искусства получиться поистине грандиозным. Если, предположим, Обрамление снять, в сценарии останется связный фантастический сюжет, но Оно необходимо, чтобы подчеркнуть глубину замысла и сделать фильм «Чудотворец» равным по достоинству «Облику грядущего».

Заметьте, что сценарий завершает именно Фотэрингей, а не Эпилог. Фотэрингей — вот что главное. В противоположность «Облику грядущего» это фильм для больших актеров.

Музыка

Музыка в фильме должна звучать не прерываясь, то веселая, то гротескная, то бравурная и стремительная. Ведущие темы должны направлять интерес зрителя.

Например, Фотэрингея пусть сопровождает веселый, бойкий, но простой, легко запоминающийся мотив (с потенциальным пафосом). Иногда, в минуты душевных колебаний, он может насвистывать свой мотив сквозь зубы. Это придаст особую окраску его чудесам — невинную и комическую вначале, а по мере нарастания их размаха — зловещую, предостерегающую.

Музыка должна звучать и во время длинных красноречивых монологов чуть слышным аккомпанементом, словно за развитием действия следит целый оркестр невидимых духов и, увлеченный зрелищем, готов оглушить вас в самых драматических местах.

В Прологе пусть музыка сохраняет величественное спокойствие, его нарушит волнение, которое оборвется громовой тишиной, когда палец опустится на Фотэрингея.

Волнение в музыке еще не использовалось в кино с подобной целью подчеркнуть приближение кульминации. Надо проверить это на нашем фильме.

1. Изначальные силы

Возвышенно-торжественная музыка.

Небо, усыпанное звездами, какое можно видеть ясной, морозной ночью в умеренном поясе. Вначале расположение звезд непривычное. Какие-то незнакомые туманности и два ярчайших созвездия из семи и одиннадцати самостоятельных светил. Звезды медленно плывут по экрану, и на их фоне проносятся Всадники. Затем в пункте, обозначенном буквой «А», появляются знакомые созвездия, однако несколько расплывчатые, искаженные, уменьшенные. В пункте, обозначенном буквой «Б», они располагаются в точности как мы привыкли их видеть — в зените Орион.

Два Всадника все явственнее проступают на фоне звезд; Это великолепные фигуры обнаженных мужчин на конях. Сперва они почти прозрачны, затем темнеют. Звезды ярко светят сквозь них; но вот Всадники делаются более плотными и четкими и наконец совсем затмевают собою звезды. Кажется, словно они не из плоти и крови, а из бронзы. Слышны их голоса, но кто именно говорит, разобрать трудно. Назовем первого Всадника Наблюдатель. Второго — Равнодушный. Третий пусть будет Игрок, или Дарующий Силу. На экране их имен нет. Они не так уж важны и приведены здесь лишь для удобства.

Наблюдатель. Наш брат Дарующий Силу все забавляется своей планетой. Вон он. (Указывает.)

Равнодушный. С той смешной планеткой, на которой обитают живые существа?

Он смотрит из-под руки, защищая глаза от яркого света звезд над головой.

Наблюдатель. Поглядим, что он там делает.

Это пункт А.

Огромные силуэты двух Всадников устремляются вперед через весь экран, постепенно кони исчезают из поля зрения, и полупрозрачные фигуры Всадников, Наблюдателя и Равнодушного теперь видны лишь до пояса — по правую и по левую руку от центральной фигуры. Они останавливаются вполоборота к зрителю и смотрят на фигуру в центре. Это третье огромное, туманное видение имеет столь же прекрасный и героический облик. Поза его напоминает родэновского «Мыслителя», --">