Ольга Викторовна Онойко - Море Вероятностей

поморщился.

— Зачем сразу Миров? Он же страдает по своим… как их… однополчанам. Мог бы попросить их души. Сейчас добраться до них довольно трудно, но Ящер… Стоило рискнуть.

— И что бы они сказали Ледрану после такого? – Артур усмехнулся. – Они были обычными людьми, Вася. Обычными. Юэ Тэнраи редко ошибается. Я думаю, что он сделал лучший из возможных выборов.

Вася вздохнул. Он опомнился и теперь оценивал события заново. Получалось, что Артур прав… Полохов вообразил, какое безмерное счастье испытали Системы локуса, ощутив прикосновение рук Творца.

— Ну… – пробормотал он, — в конце концов, это же нормально, когда конечный пользователь выдвигает требования руководителю проекта… Наверно. Но Амирани, чтоб его… Всё равно я не понимаю, как можно быть таким наглым хамом.

— А только таким и можно быть, — сказал Артур. – Другие не выживают.

Он заметил Дисайне на другом берегу реки. Зрение Данкмара больше не было человеческим, расстояние не притупляло его восприятия, и он видел её так чётко, словно стоял рядом. Её волосы начали отрастать. Голову Красного Щенка покрывала огненно–рыжая щетина. Дисайне и прежде была привлекательной, но алые ресницы делали её лицо необыкновенным, врезающимся в память… Возможно, подобную реакцию диктовали остатки человеческой личности Данкмара. Временами они всплывали на поверхность, застилая ясную бездну демонического разума, словно туман над пропастью или бактериальные маты на водной глади… Великолепные зубы со звериными длинными клыками Пёс тоже оставил на память приёмной дочери. А на бедре Дисайне в разукрашенных ножнах покоился кортик. Красного Щенка причислили к касте марйанне. Данкмар поискал подходящую формулировку. Это было не «иронично», не «тонко», не «смело»… Непредубеждённо. Пожалуй, так. Впрочем, весьма странно и неумно было бы потерять в пучинах перерождений создание, которое пусть и с чужой помощью, но отклонило однажды удар, направленный в сердце Тауриля Военачальника. Создание, которое обрело беспредельную мощь и всю её использовало во благо живущих… Аурелас Урса принял безупречно логичное решение. Данкмар отвёл взгляд. Он по–прежнему чувствовал присутствие марйанне, но больше не желал сохранять личное отношение к ней.

Сколь многое теперь выглядело иным! Данкмар предпочитал держать в областях ближней памяти те открытия, которые оказались забавными. Например, природу истинных имён демонов. Смешно, что учёные демонологи предлагали произносить их. Истинное имя, персональный идентификатор – довольно длинная символьная последовательность, не предназначенная для произнесения в принципе. Вероятно, демон должен был являться просто из сочувствия к еретику, осилившему эту противоестественную задачу.

Данкмар повернулся спиной к реке. Сейчас он находился в прежнем, человеческом облике и не собирался в ближайшие годы отказываться от него. Он легко получил дозволение на это. В сущности, будучи хозяином Эйдоса, он имел право выдать его себе сам. Отправляя запрос, он всего лишь выражал преданность Верховной Безликой и готовность повиноваться её приказам.

Он получил всё, чего хотел. Он обрёл бессмертие и колоссальную мощь. Он стал свидетелем позорного изгнания Йиррана Эвена и сам приложил к нему руку – насколько это можно было назвать рукой. Сейчас он стремительно утрачивал ассоциативные связи, порождённые физической плотью. Но в тот момент процесс даже не начался. Он ощутил воздействие так, будто растягивал на пальцах резиновое кольцо: кольцо было временем. Йирран, явившийся за ним, не ждал, что жертва покажет зубы. Лёгким касанием Данкмар внёс ошибку в его расчёты, и ткань мироздания отторгла скитальца, как иммунная система отторгает имплант… Да, он получил всё, что хотел, но не испытал удовлетворения. И сейчас он не чувствовал ничего, кроме сомнений. Имело ли смысл прилагать усилия? Стоило ли оно того? Данкмар узнал слишком много. Он понимал, как жестоко ошибся, насколько неправильный выбрал путь. Пожалуй, он должен был сожалеть об этом. Он и вправду испытывал сожаление, даже что‑то подобное угрызениям совести, но всё это казалось лишь тенью, слабым движением в пустоте…

Пустота.

Странно, что она не причиняла ему боли. С точки зрения человека опустошённость принадлежит к ряду довольно мучительных ощущений. Данкмар не был человеком. Он стоял на залитой солнцем набережной Регины, и город принадлежал ему, и вся --">