Роберт Энсон Хайнлайн - Перекрестки времен

колеи и отправиться куда оно пожелает. Чтобы облегчить ввод в гипнотическое состояние, я использую вращающийся шар. Под гипнозом испытатель прослушивает запись, которая внушает ему нужный временной путь, по которому он затем и следует. Вот и все — очень просто. Что ж, хочет кто-нибудь попытаться?

— А не опасно ли это, профессор?

Фрост пожал плечами:

— Сам процесс неопасен — просто глубокий сон и эта запись. Но мир временного пути, в который вы попадаете, будет так же реален, как и этот мир. Всем вам больше двадцати одного года. Я не понуждаю вас, я лишь предлагаю вам этот шанс.

Монро встал.

— Я рискну, профессор.

— Хорошо. Садитесь здесь и наденьте эти наушники. Кто еще?

— Я, — сказала Элен Фишер.

К ним присоединилась Эстела Мартин. Говард Дженкинс поспешно подошел и сел рядом с ней.

— Ты серьезно хочешь попробовать?

— Совершенно серьезно.

Он повернулся к Фросту:

— Профессор, я тоже участвую.

Последней к остальным присоединилась Марта Росс. Усадив студентов и обеспечив их наушниками, Фрост попросил:

— Вспомните возможные варианты: уйти по развилке в какой-то другой мир; перескочить в прошлое или будущее; или пойти напрямую, разрезая лабиринт вероятных путей дорогой наибольшей невероятности. У меня есть записи для всех вариантов.

Первым вновь был Монро.

— Я сверну под прямым углом в совершенно новый мир.

Эстелла не колебалась:

— Я хочу — как вы выразились? — взобраться на холм обочины и попасть на более высокую дорогу где-то в будущем.

— Я тоже, — сказал Дженкинс.

— Я выбираю путь отдаленных возможностей, — сообщила Элен Фишер.

— Выбрали все, кроме мисс Росс, — сказал профессор. — Боюсь, что вам придется выбрать ответвление в вероятность. Это вам подойдет?

Она кивнула:

— Как раз это я и хотела попросить.

— Прекрасно. Во всех этих записях содержится внушение о необходимости вернуться в эту комнату через два часа нашего здешнего времени. Оденьте наушники. Записи длятся тридцать минут. Я одновременно запускаю записи и шар.

Он направил луч маленького прожектора на сверкающую многогранную сферу и включил ее на вращение. Затем потушил остальной свет в комнате и запустил все записи общим включателем. Искрящийся шар вращался, замедлял вращение и снова менял направление вращения. Фрост оторвал от него глаза, чтобы самому не попасть под влияние световых вспышек, и вышел в холл покурить. Прошло полчаса, раздался удар гонга. Он поспешил назад и включил свет.

Четверо из пяти исчезли. Остался Говард Дженкинс. Он открыл глаза и моргал, щурясь от света.

— Ну что, профессор, похоже, не получилось.

Профессор поднял брови:

— Разве? Оглянитесь.

Говард обвел глазами вокруг.

— А где остальные?

— Где? Где-нибудь, — ответил Фрост, пожиая плечами, — и когда-нибудь.

Дженкинс сорвал наушники и вскочил на ноги.

— Профессор, что вы сделали с Эстеллой?

Фрост мягко высвободил рукав из пальцев Дженкинса.

— Я ничего с ней не сделал, Говард. Просто она в другом времени.

— Но я хотел быть с ней!

— Я и пытался отправить вас с ней вместе.

— Но почему я остался?

— Не могу сказать, — возможно, суггестивное внушение не было достаточно сильным, чтобы преодолеть ваш скептицизм. Но не волнуйся, сынок, мы же знаем, что через пару часов все вернутся.

— Не волнуйся! Легко сказать! И вообще, я не хотел, чтобы она соглашалась на этот идиотский опыт. Но я знаю, ее не переубедишь, так что я хотел отправиться вместе и присмотреть за ней — она же такая непрактичная! Кстати, профессор, а где их тела? Я думал, мы все просто здесь останемся, в трансе.

— Очевидно, вы меня не поняли. Эти другие временные пути реальны, так же реальны, как и наш, здесь. Они ушли на другие пути полностью — ну, как если бы свернули в переулок.

— Но это невозможно, это противоречит закону сохранения энергии!

— Если перед вами факт, его следует признавать — вы же видите, их нет. Кроме того, сам факт этому закону не противоречит; он просто распространяет действие этого закона на вселенную в ее тотальности.

Дженкинс провел ладонью по лицу.

— Может быть. Но в этом случае с ней может произойти что угодно — да ее там просто убить могут! А я ни черта поделать не могу. Пропади пропадом этот проклятый семинар!

Профессор обнял его за плечи.

— Раз ей помочь нельзя, почему бы не успокоиться? К тому же, у вас нет --">