Герберт Джордж Уэллс - В пучине

Герберт Уэллс В пучине

Лейтенант стоял перед стальным шаром и жевал сосновую щепку.

— Что вы думаете об этой штуке, Стивенз? — спросил он.

— Это — идея! — ответил Стивенз тоном беспристрастного человека.

— Я полагаю, он будет раздавлен, сплюснут, — сказал лейтенант.

— Однако, он как будто довольно точно все вычислил, — сказал Стивенз все тем же беспристрастным голосом.

— Но вспомните силу давления! — продолжал лейтенант, — у поверхности воды давление четырнадцать фунтов на каждый дюйм; на глубине тридцати футов давление уже вдвое больше, на глубине шестидесяти — в три раза; при девяноста футах глубины давление усилится в четыре раза, при девятистах — в сорок раз, при пяти тысячах трехстах, (что составляет милю) давление равняется двумстам четырнадцати фунтам, помноженным на сорок, что выходит… постойте-ка, целых полторы тонны. Стивенз, полторы тонны на квадратный дюйм! А океан, на дно которого он намерен опуститься, имеет пять миль глубины. Это выходит семь с половиной тонн давления на один дюйм.

— Звучит внушительно, — сказал Стивенз. — Но ведь и сталь здорово толста.

Лейтенант ничего не ответил и снова принялся за свою щепку. Предметом их разговора был огромный стальной шар, наружный диаметр которого равнялся приблизительно девяти футам. Он казался снарядом какого-то огромного артиллерийского орудия. Шар словно в крепком гнезде находился в огромных лесах, вделанных в корпус судна, гигантские полозья, по которым он вскоре должен был соскользнуть в воду, придавали штирборту судна странный вид, который возбуждал любопытство всякого порядочного моряка. В двух местах, вверху и внизу, в сталь были вделаны два круглых окошка из необычайно толстого стекла; одно из них, вставленное в стальную раму чрезвычайной прочности, было наполовину ввинчено. Собеседники только этим утром увидели в первый раз внутренность шара, которая была заботливо выложена наполненными воздухом подушками; между этими вздувшимися подушками находились небольшие кнопки, которыми управлялся простой механизм всего снаряда. Все было тщательно обложено, даже аппарат Майера, который предназначался для поглощения углекислоты и выработки кислорода взамен того, который будет поглощен будущим обитателем шара, когда он влезет внутрь через круглое окошко и стекло будет за ним завинчено. Подушек было так много, что заключенный в этом снаряде человек нисколько не пострадал бы, даже если бы им выстрелили из орудия. Да так и нужно было, ведь через окошко предстояло влезть человеку, за которым крепко завинтят стекло; шар же, выброшенный в море, начнет опускаться все ниже и ниже, на пять миль, как утверждал лейтенант. Его мысли целиком ушли в это предприятие; он превратился в неспокойнейшего собеседника во время обеда; вот почему только что прибывший на судно Стивенз оказался настоящей находкой: ведь он мог постоянно говорить с ним на эту застрявшую в его голове тему.

— По-моему мнению, — говорил лейтенант, — при подобном давлении стекло попросту подастся внутрь и лопнет. Добрэ достиг того, что у него под высоким давлением даже скалы делались текучими, как вода, заметьте себе…

— Ну, а если стекло лопнет? — сказал Стивенз, — Что тогда?

— Вода ворвется внутрь стальной струей. Испытали ли вы когда-нибудь, что значит прямая струя воды под высоким давлением? Она бьет, как пуля. Она попросту раздавит его в лепешку. Она ворвется ему в горло, в легкие, проникнет в уши…

— Ну, и яркое у вас воображение! — запротестовал Стивенз, ясно представив себе картину.

— Это простое изложение неизбежного, — отвечал лейтенант.

— А шар?

— А шар выпустит из себя несколько пузырей и спокойно уляжется на илистом, вязком дне до самого воскрешения мертвых. А внутри будет лежать бедный Эльстэд, размазанный по своим подушкам, как масло на хлебе, — повторил он, как будто эта фраза доставляла ему удовольствие.

— Что? Смотрите на мячик? — произнес чей-то голос.

Позади стоял Эльстэд, одетый с иголочки во все белое, с папироской в зубах; глаза его улыбались из-под тени широких полей шляпы.

— Что это вы тут про хлеб с маслом толкуете, Вэбридж? Ворчите, как всегда, что морские офицеры получают слишком мало жалованья?.. Ну, теперь до моего отправления остается не больше суток. Сегодня будут готовы тали. Ясное небо и легкое волнение — как раз подходящая погода, чтобы спустить в море --">