Филип Хосе Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 18. Одиссея Грина. Долгая тропа войны. Небесные киты Измаила

торговцу Мирану из клана Эффеникан!

— Пожалуйста, привезите мне побольше этих духов, — попросила герцогиня. — И еще я просто влюбилась в то бриллиантовое ожерелье, которое вы мне подарили.

— Бриллианты, изумруды, рубины! — воскликнул Миран, целуя кончики пальцев и в восторге закатывая свой единственный глаз. — Говорю вам, эсториане так богаты, что мы этого даже представить себе не можем! На их рынках столько драгоценностей, сколько капель воды в водопаде! Ах, если бы удалось убедить императора собрать большой флот и сокрушить их стены!

— Император слишком хорошо помнит, что произошло с флотом его отца, попытавшегося это сделать, — проворчал герцог. — Тридцать кораблей погибли во время шторма, вызванного несомненно жрецами богини Хоода. И тем не менее я по-прежнему считаю, что этот поход мог бы оказаться удачным, если бы император обратил должное внимание на видение, посетившее его в ночь перед отплытием. Это был огромный пес Аксопуткви, и он сказал...

Но длинное и нудное повествование герцога не интересовало Грина. Он был всецело поглощен обдумыванием плана, который помог бы ему добраться до Эстории и до железной лодки демонов, которая несомненно была космическим кораблем. Действовать нужно было немедленно. Скоро начнется сезон дождей, и по крайней мере три месяца здесь не появится ни одно судно.

Конечно, Грин мог просто сбежать и попытаться добраться до Эстории пешком. Тысячи миль, наполненных бесчисленными опасностями. А где находится этот город, Алан представлял довольно смутно. Нет, его единственной надеждой был Миран.

Но как это сделать? Вряд ли ему удастся проехать зайцем. Корабль всегда внимательно осматривали, именно затем, чтобы проверить, не пытается ли кто-нибудь из рабов бежать подобным образом. Алан посмотрел на Мирана — низкорослого, толстого, пузатого, одноглазого человечка, на его крючковатый нос, множество подбородков и болтающееся в носу большое золотое кольцо. Миран был хитер и проницателен, и он не захочет оскорбить герцогиню, помогая бежать ее официальному поклоннику. Нет, не захочет, — разве что Грин сумеет предложить ему нечто настолько ценное, что купец не побоится рискнуть. Миран хвалился, что он практичный и искушенный торговец, но, по наблюдениям Грина, в этом предположительно непроницаемом черепе было уязвимое место — Расщелина Жадности.

ГЛАВА 2

Герцог встал из-за стола, и все последовали его примеру. Джугкастр пропел молитву, знаменующую окончание трапезы, после чего уселся и продолжил обгладывать кость. Остальные покинули зал. Грин шел впереди Зуни, дабы предупреждать о препятствиях, могущих возникнуть у нее на пути, и в случае попытки нападения принять на себя первый удар. Точнее, ему полагалось идти впереди герцогини, но он был схвачен за лодыжку и едва не грохнулся. Грин не упал лишь благодаря быстроте реакции — а реакция у него была неплохая, несмотря на то что он весил сто девяносто фунтов при росте в шесть футов два дюйма. Но когда Алан выпрямился, лицо его покраснело от того, что он сделался всеобщим посмешищем, и от гнева на Альзо, который приходилось сдерживать. Чертова собака снова повторила свой излюбленный номер — схватила Грина за ногу и дернула. Алану чертовски хотелось выхватить копье у ближайшего стражника и заколоть пса, но это стало бы концом для него самого. А теперь, когда появился шанс уйти с этой планеты не по дороге смерти, Алан не мог позволить себе ни единого неверного движения. Ведь возможность побега была так близка!

Потому он глуповато улыбнулся и снова занял свое место во главе процессии. Когда они подошли к подножию широкой каменной лестницы, ведущей на верхние этажи замка, Зуни приказала Грину, чтобы он отправлялся на базар и закупил там продукты на завтра. А она тем временем вернется в свои покои и поспит до полудня.

Грин внутренне застонал. Сколько он сможет выдерживать такой темп? От него ожидалось, что он будет проводить ночи с герцогиней, а днем выполнять свои непосредственные обязанности. Герцогиня, конечно, успевала выспаться и отдохнуть, но сам Алан давно забыл, что такое отдых. Даже в те немногие вечерние часы, когда он мог располагать своим временем и отправлялся домой, в помещения для рабов, ему приходилось не спать, а заниматься семейными делами. Арма, его жена — рабыня, и ее шестеро детей постоянно чего-то требовали. Они были даже более деспотичны, чем герцогиня, — --">