Сергей Александрович Гончаров - Bentley

Сергей Гончаров Bentley

1

«А чего хочешь от жизни ты?»

На плакате блондинка с волнистыми волосами манила изящным пальчиком в очередной магазин на очередную распродажу. В следующий миг поезд остановился. Двери открылись. Я выскочил на платформу станции Петровско-Разумовская с единственным желанием — попить. Пока мощный мотор тащил стальную лестницу к поверхности, разглядывал рекламу на стенах. Гаджеты, новый мюзикл, одежда — эти вещи мало интересовали. Перекинул коробок с посылкой из правой руки в левую. Взгляд зацепился за афишу легендарной американской рок-группы. Затем увидел на соседнем эскалаторе ковырявшего в носу парня. Смотрелся он забавно. Вообще люблю наблюдать за людьми: это интереснее зоопарка — это мегаполис. Да и заняться в метро нечем. Работаю курьером, и в день обычно три-четыре доставки. Читать скучно, в телефон играть надоедает. Иногда музыку слушаю, но менял ее два месяца назад — надоела уже основательно.

Спрыгнул с эскалатора и направился влево, к стеклянным дверям с зеленой табличкой «Выход». На улице середина мая, жара — как считают жители Москвы. Для меня, коренного шахтинца, такая погода самое то — не холодно и не жарко.

Остановку шестьсот семьдесят седьмого автобуса нашел быстро. Минуты три наблюдал за расположившимися в остановочном комплексе пропойцами. Они рассуждали, где взять денег. Трое мужчины и две женщины. Грязная одежда, неверные движения, опухшие лица, синяки на руках и ногах. Рядом с ними пустая бутылка из-под слабоалкогольного коктейля.

После выходных, проведенных, как всегда, в пьяном угаре, хотелось пить. Три секунды колебаний и решил, что понедельник и так тяжелый день, потому незачем его усложнять и мучиться с перепою. Направился за бутылкой пива. Купил две. Первую выпил рядом с магазином. Залпом. Вторую решил употребить в дороге. Подошел автобус. К дверям, словно лоси через кусты, ломанулись бабули. Советская привычка, когда в автобус набивались как селедки и для того, чтобы сесть, надо было умело работать локтями. Сам я родился в конце девяностых, но мама рассказывала, что так и жили.

Внутри прохладно, работал кондиционер. Устроившись у окна, коробку с посылкой поставил на колени. Задержал взгляд на алкоголиках. Руки сами собой открыли бутылку пива. Пропойцы курили и о чем-то спорили. Одна из женщин, которую с натяжкой можно назвать женщиной, трясла пальцем перед лицом собутыльника и кричала какую-то невнятицу. Опухшее лицо с бусинками блеклых, безжизненных глаз, будоражила злость, будто собутыльник — алкогольный магнат и великий жлоб. Свалявшиеся длинные волосы, когда-то были русыми. По фигуре в грязных джинсах и теплой красной кофте видно — женщина была красива. Вероятно, приехала в Москву за новой, лучшей жизнью. О чем-то мечтала, а может и цель имела.

Я в Москву приехал учиться. Поступил в Гнесинку на вокальный факультет. Идея принадлежала маме. Сама она с детства мечтала стать эстрадной певицей, но жизнь решила по-другому. Хотя, как мне кажется, мама попросту испугалась тернистой дороги к мечте. Зато это не помешало ей с самого детства таскать меня по различным кружкам, где я пел и снова пел, а потом еще пел. В итоге петь научился довольно сносно, грамотами дома часть стены завешена. Даже в московский ВУЗ приняли.

А вообще в Москву я поехал ради карьеры. Дома у меня была рок-группа. В отцовском гараже мы репетировали, но никто из участников всерьез к этому не относился. Кроме меня. Не единожды я слышал, о чем говорили гитарист с басистом и барабанщиком. В их фантазируемом будущем музыка если и присутствовала, то лишь как звук из колонок дорогого авто. Пытался найти единомышленников. Иногда казалось, будто находил, но на поверку все оказывались увлекающимися. Довольно скоро понял: если и возможен какой-то прогресс в этой области, то в Москве.

Вторая из женщин-алкоголичек с красными глазами и в разных туфлях, вскочила с лавочки. Попыталась ударить одного из собутыльников, но не удержалась и грохнулась на асфальт. Друзья лишь хмуро и вяло на нее посмотрели. Никто не сделал даже попытки поднять упавшего человека.

Первую сессию я не сдал. Жизнь в общаге, бесконечные пьянки и прогулы не прошли безнаказанно. В феврале меня отчислили, а через пару дней и из общежития выгнали. После этого и началось нескончаемое вранье родителям о том, что учусь на «четыре» и «пять». Попутно приходилось рассказывать --">