Виктор Алексеевич Гончаров - Век гигантов. Забытая палеонтологическая фантастика. Том VIII

близкого грохота. Дикари, забыв о строгом наказе, теснились у окна и возились на
крыше.
— Стена! Стена!.. Мы плывем на стену!..
Эти слова заставили Николку стряхнуть с себя остатки
сна и броситься к окну. Перед плотами, в 10-15-ти километрах, действительно стояла белая стена, верхним краем подпиравшая небо; и справа и слева ей, казалось, не было конца. У Николки захолонуло на сердце.
255

— Черти! Дьяволы! Тетери! — завопил он. — Почему не
разбудили? Пропадем теперь! Ведь это водопад!..
— Чэрти! Дьяволи! Тэтэри!..— с наслаждением повторял за ним поэт Ург, никогда не упускавший случая пополнить свой запас слов.
Как нарочно, ни одной, даже самой паршивой, отмельки не было впереди...
Ругаясь на чем свет стоит, полез Николка на крышу... Гибель! Безусловная и бесславная гибель!.. Река обрывалась
резким уступом; снизу распыленная вода поднималась
сплошной высокой пеленой; пелена занимала горизонт от
края до края. Оставалось только выбрать в ней наиболее
низкое место, где падение было бы менее сокрушительным. Николка нашел такое место, там стена была в два раза ниже. Может, кто-нибудь и уцелеет...
— Держи вправо! — скомандовал он через окно в крыше. Его приказание повторили в рупор. Плоты резко повернули вправо.
— Еще правей! Еще правей! — не удовлетворился Николка, и потом: — Стать к веслам по пяти человек!.. Пусть
все наденут пузыри! Все! Все! Все до одного!..
Исполнительный и перетрусивший Айюс — комиссар
животного двора, обвязавшись со всех сторон бычачьими
пузырями, поднял лицо к окну:
— Животным тоже надеть пузыри?
Николка только рукой махнул.
— Держать прямо! — через некоторое время скомандовал он и вдруг задышал взволнованно-радостно: в том
месте, куда он направил плоты, имелся прорыв в страшной стене; там, очевидно, вода сбегала более или менее
отлого... Лишь бы не понимавшие опасности рулевые не
умудрили какого номера. Надо плыть, как по нитке.
— Слушай меня! — закричал он, опустив голову в окно,
так как грохотанье водопада заглушало его слова. — Слушать и передавать все в рупор!.. К веслам пусть станут еще
пять человек. Исполнять мою команду без разговоров и в
три счета!

256

— Фтрищета... — улыбаясь в пространство, повторил поэт
Ург, приняв новое слово за ругательство.
— ...Кто нарушит команду, — умрет!.. Прямо держать!
Прямо держать!
Теперь дикари поняли, что дело не шуточно, и застыли
около весел красными и желтыми изваяниями.
Плоты неслись стрелоносно; воздух задышал влагой;
скрылось солнце в молочной завесе; гул и рокотание рвали
напряженные нервы. Уцепившись за поручни у окна, сверлил Николка глазами желанный прорыв. До него оставалась сотня сажен, и вдруг — прорыв мотнулся вправо, вправо двинулась вся белая стена, плоты накренились на левый
бок.. Николка оторопел, побледнел, похолодел.
— Конец!.. Дикари съидиотничали..— мелькнуло у него.
Но когда стена зашла к нему за спину и потом снова появилась слева, снова ушла направо и закружилась вокруг
плотов, он понял, что дикари тут ни при чем: плоты попали в водоворот.
Не смея нарушить приказание сердитого Къколи, рулевые, несмотря на верчение, по-прежнему стояли каменными изваяниями.
— Держать прямо! — подкрепил Николка свою команду и стал искать выход из опасного положения. Водоворот
был огромен, в центре он имел клокочущую воронку, в которой исчезали все предметы, попадавшие в него. В одном
месте вода крутым взбросом выплескивалась из заколдованного круга. На это место Николка обратил все свое внимание.
После целого ряда неудачных попыток (требовалось провести очень сложный для дикарей маневр), плоты под дружными ударами обоих весел выплеснулись, наконец, из водоворота вместе с пенистым взбросом воды. Где-то что-то
треснуло, — Николка ни на момент не задержался.
— Держать вправо! Левей! Правей! Прямо! Прямо! —
снова начал он подавать команды.
...Плоты попали в прорыв и сразу скользнули вниз с такой быстротой, что Николку сорвало с крыши, перевернуло через голову несколько раз и бросило на крышу второго
257

плота в цепкие объятия сидевших тут двух старцев... Таким
образом он пролетел через саженный промежуток... Поражаться и благодарить себя за свою легковесность ему не
пришло в голову. Он принял чудесный полет за самую обыкновенную вещь и тотчас стал сноситься с Мъмэмом, оставшимся на крыше первого плота, при помощи знаков.
— Прямо! Прямо! — прежде всего --">