Виктор Алексеевич Гончаров - Век гигантов. Забытая палеонтологическая фантастика. Том VIII

догадался. Зашатавшись и сделавшись
белее снега, он оттолкнул Вырка в сторону… На него глянуло стеклами очков изуродованное до полной неузнаваемости лицо…
Кто, кроме ученого медика Скальпеля, мог носить очки
в плиоцене?.. Подстреленной птицей рухнул Николка на белые кости. От сотрясения кости рассыпались, и страшная
голова отскочила.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Со стороны оставленной орды донесся дружный вой.
Николка вскочил на ноги. Вырк держал под мышкой голову Скальпеля... Новый залп воя, и три коммунара помчались назад, опасаясь и там встретить что-нибудь чудовищное.
Они порядком отошли: орда успела еще три раза зовуще провыть, прежде чем возбужденный разговор долетел
до ушей Николки. Среди знакомых голосов выделялся один
— удивительно близкий и неузнаваемый в то же время. Он
говорил:
... — Они у меня отняли очки... они стали есть друг
друга... Они хотели съесть меня... Я спрыгнул в воду с обрубком дерева в руках, и вот меня принесло на этот берег...
Не знаю, что стало с ними...
— Скальпель!.. — дико вскрикнул Николка и, безумно
захохотав, к ногам изумленного медика, окруженного коммунарами, шваркнул голову, вооруженную очками...
***
Белые стены. Мягкая, как вата, тишина. Солнечный луч
играет в воздухе пылинками. Через открытое окно свешиваются гирлянды белоснежных цветов с нежным ароматом
весны.
261

Николка — в кровати, он только что пришел в себя. Мягко открылась дверь, и в медицинском халате — выбритый
и нежный, как весна — вошел Скальпель.
— А-а-а!.. Вы очнулись?.. Очень хорошо!.. То есть лучшего и желать было нельзя. Лежите, лежите и молчите.
Как это так: лежать и молчать, когда он — начальник
коммуны, когда его ждет неотложная работа?..
— Где Мъмэм? — холодно спросил Николка.
— В царстве бреда и грез... — немедленно последовал
ответ.
— Ерунду говорите, — сердито констатировал начальник коммуны голосом слабым, но твердым.
— Пускай так, — философски-спокойно согласился
Скальпель, — но я вам запрещаю говорить.
— Тогда где же, по-вашему, я? — с недоверием спросил
Николка. — Вы что: переселили себя и меня обратно в XX
век?
— Прошу вас молчать. Я вам все расскажу. Никуда я вас
не переселял, разве только с квартиры в фабрично-заводскую больницу.
— Чушь! — совсем обозлился Николка. — У меня повязка на голове. Я ранен — помню твердо — в бою с моглями.
— Фигли-мигли! Бред! Лежите и молчите. Оставьте
свои фигли-мигли-могли. Расскажу все.
— Ну, рассказывайте!
— Вы были больны сыпным тифом, друг мой, — начал
медик ровным усыпляющим голосом, садясь подле Николки на скамейку.— Тифом — так называемой геморрагической формы — очень тяжелым и, кроме того, осложнившимся на вашей нервной системе. Две недели вы пролежали
без сознания — бредили и буянили... Тогда-то вы и ранили
себе голову о стену, приняв ее за какого-то старца Айюса...
Каюсь, что в содержании вашего бреда отчасти виноват я.
За день до болезни — помните ли вы это? — я пробовал усыпить вас и переселить в первобытный мир. Потом вы заболели, а голова ваша по инерции продолжала работать в том
же направлении.

262

— Фокусы все...— проворчал Николка и недовольно закрыл глаза.
— Фокусы?! Но кто мог знать, что после гипноза вас
ждет сыпной тиф?..
— Жалею, — устало сказал Николка, не открывая глаз.
— Жалеете? О чем?
— Вообще... Теперь уходите... Буду спать...
Но медик ушел лишь тогда, когда крепкий, здоровый
сон основательно закутал измученную голову фабзавука.

POLARIS

ПУТЕШЕСТВИЯ . ПРИКЛЮЧЕНИЯ . ФАНТАСТИКА

Настоящая публикация преследует исключительно
культурно-образовательные цели и не предназначена для какого-либо коммерческого воспроизведения и распространения, извлечения прибыли и т.п.

SALAMANDRA P.V.V.

--">