Артур Чарльз Кларк , Фредерик Пол , Гарри Гаррисон , Курт Воннегут , Айзек Азимов , Джеймс Грэм Баллард , Деймон Найт , Джером Биксби , Пол Уильям Андерсон , Энтони Бучер , Флойд Уоллес , Кордвейнер Смит , Робeрт Шекли , Джеймс Бенджамен Блиш - Золотые годы научной фантастики (сборник)

Когда-то там был первый циклотрон. Фома перебирал пальцами запах пальто. Комбинация из одной большой и десяти маленьких пуговиц выглядела странной причудой моды, но это гораздо безопасней, чем носить с собой четки, и, к счастью, контролеры лояльности пока не догадались о функциональном назначении такой детали туалета.

Размышления о великих таинствах как нельзя лучше подходили к великой цели его путешествия, но мысли не удерживались в рамках таинств, и, бормоча, молитву Богородице, Фома задумался совсем о Другом:

«Если пророк Валаам разговаривал со своим ослом, то и я могу общаться с робослом. Валаам всегда был для меня загадкой. Он не был из сынов Израилевых — моавитянин, чей народ поклонялся Ваалу и воевал с Израилем. И все же он пророк Господень. Он благословил сынов Израилевых, когда его послали проклясть их. И в награду сыны Израилевы зарезали его, одержав победу над Моавом. У этой истории нет ни формы, ни морали — словно она существует в подтверждение того, что в божественном плане есть и такие фрагменты, которые нам не понять никогда…»

Покачиваясь в удобном мягком сиденье, он было задремал, но робосел неожиданно остановился, скорректировав программу в соответствии с новыми данными, поступившими извне. Фома заморгал и, очнувшись, увидел перед собой человека огромного роста.

— Через одну милю начинается обитаемая зона, — рявкнул гигант. — Если вы направляетесь туда, предъявите пропуск. Если нет, то сворачивайте и держитесь подальше от дороги.

Фома заметил, что они и в самом деле въехали на некое подобие дороги. Робосел даже выпустил боковые колеса и втянул ноги.

— Нам… — начал Фома, но потом быстро опомнился. — Мне туда не нужно. Я направляюсь к горам. Мы… Я проеду стороной.

Гигант кивнул, проворчав что-то неразборчивое, и уже было отвернулся, когда из грубой хибары на краю дороги послышался голос:

— Эй, Джо! Не забывай про робослов!

Джо снова повернулся к Фоме.

— Да, верно. Прошел слух, что один из робослов попал в руки христиан. — Он презрительно сплюнул на дорогу. — Так что мне, пожалуй, нужно проверить у вас документы.

К собственным сомнениям у Фомы тут же добавилось мрачное подозрение относительно мотивов анонимного Никодима, который конечно же не приготовил для него никаких документов. Однако он сделал вид, будто усердно ищет их. Сначала Фома притронулся рукой ко лбу, как бы вспоминая, где они могут быть, затем расстегнул пуговицу над поясом, потом коснулся левого предплечья и правого.

Пока Фома украдкой крестился, взгляд охранника оставался пустым. Затем он опустил глаза к земле. Фома посмотрел туда же и увидел две изогнутые линии, вычерченные в пыли, так ребенок рисует рыбу, и таким же знаком изображали символ своей веры ранние христиане, скрывавшиеся в римских катакомбах. Спустя секунду охранник стер рисунок сапогом.

— Все в порядке, Фред, — крикнул он своему невидимому напарнику, потом добавил уже тише: — Можете ехать.

Когда они отъехали достаточно далеко, робосел заметил:

— Ловко. Очень ловко. Из тебя вышел бы неплохой тайный агент.

— Откуда ты знаешь, что произошло? — спросил Фома. — У тебя ведь даже глаз нет.

— Усиленный пси-фактор. Это гораздо эффективнее.

— Значит… — Фома замялся. — Значит, ты читаешь мои мысли?

— Только чуть-чуть. И можешь на этот счет не беспокоиться то что я воспринимаю не интересует меня ни в малейшей степени все это такая чепуха.

— Спасибо, — отозвался Фома.

— Уверовать в бога. Надо же. Мой разум абсолютно логичен и я просто не могу совершить подобной ошибки.

Фома впервые услышал слово «бог», произнесенное без всякой интонации.

— У меня есть друг, и он тоже непогрешим, — ответил Фома, улыбнувшись, — но только временами, когда с ним Бог.

— Люди не могут быть непогрешимыми.

— Значит, несовершенные существа сумели создать совершенство? — спросил Фома, почувствовав вдруг в себе прилив несгибаемости, напомнившей ему престарелого иезуита, что обучал его когда-то философии.

— Ты играешь словами, — парировал робосел. — Это соображение ничуть не более абсурдно чем твоя собственная вера в то что бог который есть само совершенство создал человека далеко не совершенного.

Фома пожалел, что с ним нет старого учителя — уж он бы возразил робослу как надо. Впрочем, его собственный вопрос робосел тоже обошел — ответил колкостью, но тем не менее обошел, и это немного --">