Артур Чарльз Кларк , Фредерик Пол , Гарри Гаррисон , Курт Воннегут , Айзек Азимов , Джеймс Грэм Баллард , Деймон Найт , Джером Биксби , Пол Уильям Андерсон , Энтони Бучер , Флойд Уоллес , Кордвейнер Смит , Робeрт Шекли , Джеймс Бенджамен Блиш - Золотые годы научной фантастики (сборник)

хорошо запомнил лицо громко смеющегося человека, который ударил его стулом и сломал ему два ребра. Или другое лицо, залитое вином из занесенной над головой бутылки, а потом отсветы свечей на самой бутылке, когда ее с размаху опустили ему на голову…

После этого Фома помнил только канаву, утро и холод. Холод особенно давал себя знать, потому что с него содрали всю одежду, а кое-где ободрали и кожу. Он не мог даже пошевельнуться — просто лежал и смотрел.

Смотрел и видел, как они проходят мимо. Те, с кем он разговаривал днем раньше, вполне дружелюбные несколько часов назад жители деревушки.

Замечая его взгляд, они тут же отворачивались. Прошла мимо и женщина из таверны — та даже не посмотрела в его сторону: она и так знала, что он в канаве.

Робосел куда-то запропастился. Фома пытался призвать его мысленно, надеясь на пси-фактор, но безрезультатно.

Потом на дороге появился человек, которого Фома прежде не видел. Этот ощупывал пальцами длинный ряд пуговиц на пальто — одна большая и десять маленьких — и беззвучно шевелил губами.

Человек посмотрел в сторону канавы, потом замер, огляделся. В этот момент где-то совсем недалеко раздался взрыв смеха, и христианин торопливо пошел дальше, набожно перебирая четки.

Фома закрыл глаза.

Открыл он их уже в маленькой чистой комнате. Взгляд его скользнул по грубым деревянным стенам, перебрался на укрывающие его грубые, но чистые и теплые одеяла, потом наткнулся на улыбающееся худое темное лицо склонившегося над ним человека.

— Уже лучше? — спросил тот низким голосом. — Я знаю, вы хотите спросить: «Где я?» — и думаете, что вопрос прозвучит глупо. Однако вы на постоялом дворе. Это единственная хорошая комната.

— Я не могу позволить себе такую… — начал было Фома, но вспомнил, что теперь он не может позволить себе вообще ничего: когда его раздели, с одеждой исчезли и те несколько кредитов, что хранились у него на самый крайний случай.

— Не беспокойтесь. Пока плачу я, — произнес человек. Может быть, вы хотите подкрепиться?

— Если только немного соленой рыбы… — ответил Фома и спустя минуту заснул.

Когда он очнулся в следующий раз, у постели стояла чашка горячего кофе. Настоящего, как он тут же обнаружил. И снова послышался рядом низкий голос:

— Сандвичи. Сегодня в таверне больше ничего нет.

Только уминая второй сандвич, Фома заметил, что это копченый болотный кабанчик, одно из его любимых мясных блюд. Он доел второй сандвич уже не так торопливо и потянулся за третьим, когда незнакомец с темным лицом сказал:

— Может быть, пока хватит. Остальные — позже.

Фома указал рукой на тарелку.

— А вы не присоединитесь?

— Нет, спасибо. Они все с мясом кабанчика.

В голове у Фомы, перегоняя друг друга, понеслись путаные мысли. Венерианский болотный кабанчик — животное, кажется, жвачное… И копыта у него нераздвоенные. Он попытался вспомнить то, что ему было когда-то известно о Моисеевых диетических законах… Кажется, это в Левите…

— Трефное, — произнес человек, словно откликаясь на его мысли.

— Прошу прощения?

— Не кошерное.

Фома сдвинул брови.

— Вы признаете передо мной, что вы правоверный иудей? Откуда вы знаете, что мне можно верить? Вдруг я контролер лояльности?

— О, я доверяю вам. Когда я принес вас сюда, вы были очень больны. Прислугу я отослал, потому что не хотел… Они могли услышать, как вы бредите… святой отец.

— Я… — произнес Фома, борясь с собой, — я не заслуживаю вашей помощи. Я был пьян и опозорил себя и свою церковь. А лежа в канаве, я даже не подумал о том, что нужно молиться. Все свои надежды я возложил — помоги мне Бог — на усиленный пси-фактор робосла.

— Но Бог помог вам, — напомнил иудей. — Вернее, позволил мне оказать помощь.

— А они все прошли мимо… — простонал Фома. — Даже тот, что перебирал четки. Он тоже прошел мимо. А затем появились вы… Добрый самаритянин.

— Поверьте, — сказал иудей, криво улыбаясь, — на самаритянина я похожу меньше всего. Однако теперь вам надо снова поспать. Я постараюсь разыскать вашего робосла… и еще кое-что.

Он вышел из комнаты, прежде чем Фома успел спросить, что тот имеет в виду:

Позже днем старый иудей — как выяснилось, его звали Авраам — сообщил, что робосел спрятан за домом на постоялом дворе и укрыт от непогоды. Очевидно, у того хватило ума не пугать незнакомого человека, вступая с ним в разговор.

И только на следующий день Авраам --">