Валерий Петрович Брусков - Гоморра

Валерий Петрович Брусков Гоморра

Извинить Бога может только то, что он не существует.

Вольтер

Глава № 1

…Джошуа был абсолютно непробиваем, как хорошо бронированный танк — для детской рогатки, и все «многотонные снаряды» Рощина звонко отскакивали от его защиты, как самонадеянный мячик для пинг-понга — от пластиковой стены.

Распаляясь и разгораясь, Рощин буквально утопал в лавинообразно нарастающих ошибках. Он швырял в безнадёжные атаки всё новые силы из своих, быстро истощающихся ресурсов, увеличивая количество и без того немалых потерь, швырял в отчаянной надежде пробить хотя бы в одном месте уже вызывавшую у него суеверный страх защиту противника.

Но Джошуа не дремал, хотя на Корабле по бортовому времени сейчас и была поздняя ночь. Он упорно не принимал соблазнительных, но весьма подозрительных жертв противника, в то же время не давая Рощину отступать после своих атак без каких либо потерь. Ряды воинов Рощина быстро и ужасающе редели, а из могучих стен шахматной крепости Джошуа вылетали лишь мелкие осколки.

Потери Джошуа были фантастически малы в сравнении с утратами его соперника: Рощин безнадёжно проигрывал ему, хотя тот лишь защищался. Проигрывал фактически сидящему в глухой обороне…

Наконец Рощин не выдержал этого откровенного и ничем не прикрытого измывательства.

— Всё! — страстно воскликнул он, подняв вверх обе, уставшие от перестановок фигур, руки. — Сдаюсь, громила!.. Твоя взяла, чёрт бы тебя подрал со всеми твоими железными и электронными потрохами!..

Джошуа отвернул от шахматной доски свой следящий панорамный объектив, частично втянул штангу с ним в тощий корпус, и, самодовольно поморгав разноцветными индикаторами блока анализа, милостиво синтезировал голосом Макса:

— Предлагаю ничью…

— Издеваешься?!. — рассердился Рощин. — Какая тут, к дьяволам, ничья?!. Да тебе стоит только дунуть своим вентилятором процессора!..

Джошуа опять, уже слегка растерянно, поморгал разноцветными индикаторами.

— Не понимаю… — завёл он любимую волынку.

— Чего уж тут не понимать… — пробурчал Рощин. — Сдаюсь я… Безо всяких твоих противных условий сдаюсь…

Джошуа засуетился. Телескопическая штанга вновь выдвинулась наружу; объектив нацелился на оставленную в незаконченном эндшпиле шахматную позицию.

— Предлагаю ничью… — опять начал он. Он всегда предлагал её, если противник, даже разнесённый им в пух и прах, сдавался. Предлагал, пока сам не добивал ему матом…

Рощин порывисто встал из-за стола.

— Это ты в следующий раз предложишь кому-нибудь другому… — сказал он с сильно отощавшим за последний час достоинством. — А я, с твоего позволения, — уважающий себя шахматист, и в милостях такого рода не нуждаюсь!..

До узко специализированного игрового Джошуа опять традиционно не доходило.

— Предлагаю…

— Ну, зануда!.. — Рощин подошёл к пульту, выключил надоевшего Джошуа, и нажал кнопку связи с Капитаном.

— Макс, дружище!.. — сказал он обиженно. — Чем это ты напичкал своего оболдуя?!. В защите он уже играет ещё лучше, чем когда-то в нападении! Я с ним всё больше чувствую себя не классным шахматистом, а жалким шашечным котёнком!..

— Потом, Олег, потом… — в голосе Максимилиана просвечивали нотки непонятной тревоги. — Тут у нас есть дела гораздо поважнее… Я как раз собирался тебя вызывать…

— А что такое? — вдруг обиделся Рощин. — Что сейчас для тебя может быть важнее избитого шахматной доской друга?..

— Это долго и трудно объяснять, Олег. Дуй ко мне в рубку, и ты всё увидишь сам…

— «Сговорились… — Рощин посмотрел на временно нейтрализованного Джошуа. — Хотят меня доконать…»

* * *

…По коридорам Корабля, обгоняя не слишком торопливого Рощина, к рубке спешили люди; некоторые из которых даже толкались. Толпа была разношёрстой по профессиональным склонностям её составляющих, что само по себе было интригующим в столь неурочное время, но ещё больше она интриговала озабоченно — встревоженным выражением лиц спешащих специалистов. Удивительно и непонятно было то, что буквально весь экипаж находился в курсе творящихся на Корабле беспокойств, а Рощина оставили в досуге на растерзание безжалостному роботу.

В рубке уже почти в полном составе толкался весь цвет Корабля. Макс, увидев Рощина, --">