Валерий Петрович Брусков - Помона

Валерий Петрович Брусков
Помона

Где властвует женщина,

Там часто желания важней, чем дела.

Эсхил

Феликс уже немало лет любил прилетать на работу первым, в самую раннюю рань, когда ещё нет уже перезревающих авто-запоров на земле, и даже зачаточных авиа-пробок — в небе, которые, накладываясь на матрицу наступившего дня, вводили в неё вовсе не положительные коррективы. …Чтобы первозданно насладиться свободным полётом без драконовских ограничений правилами. …Чтобы потом не впихиваться между плотно стоящими чужими машинами, а легко и вольно приземлиться почти в чистом поле огромной крыши Центра. …Чтобы, спустившись на свой рабочий этаж, распахнуть все окна, устроить в холле свежие очистительные сквозняки, и перейти из дремотно-заспанного состояния в активно-деятельное…

…Сегодня привычный ритуал ему сорвали: Феликс издали увидел на родной крыше совершенно незнакомый ему птеро-кар.

— «И кто это получить наши услуги хочет раньше, чем мы их способны ему оказать?!.»

Феликс посадил своего шумного старичка на закреплённое конкретно за ним номерное служебное место, перевёл орнитоптер в режим длительного ожидания, и на гормонах зарождающегося любопытства потоптался возле незнакомца.

Птеро-кар определённо был женским, по крайней мере, с вероятностью в девяносто пять процентов. На это намекала и сама изящная конструкция аппарата, и его богатая гаммой цветов окраска.

Стремясь избавиться от оставшихся пяти процентов своих сомнений, Феликс сунул любопытствующий нос в решётку вентиляции кабины раннего гостя, и самодовольно улыбнулся, уловив атакующий аромат дорогих духов.

— «Интересно очень… Интригующе даже…»

Феликс спустился в лифте на родной этаж, и, оказавшись в приёмном фойе, действительно увидел даму, которая спиной к нему стояла у большого окна, любуясь с высоты просыпающимся внизу городом.

Профессиональное любопытство гинекоатра самопроизвольно стартовало, а многолетний опыт позволял Феликсу нарисовать максимально близкий к реальному портрет женщины и со спины — по её телосложению, одежде и позе.

Женщина была безоговорочно молода, а не омоложена пластикой — это хорошо и виделось, и чувствовалось даже издали. Она была в новомодных лазурных леджинсах — полу-трико, и в блузе морской окраски, дуэтом плотно облегавших её великолепное тело.

Гостья была высока — не менее метра восьмидесяти. Её длинные ноги с крепкими, определённо привыкшими к регулярным пробежкам икрами, стремительно и изящно шли вверх, переходя в тугие широкие бёдра. Над совершенной формы тазом линии абрисов прекрасной фигуры круто поворачивали на сближение, почти сталкиваясь на узкой талии, и снова шли на расширение грудной клетки — к плечам, не массивным, но хорошо разработанным определённо плаванием.

У женщины была классически удлинённая, грациозная лебединая шея, поддерживавшая идеальной формы головку с длинными волосами, связанными на затылке в хвост, свисавший по спине гостьи чуть ниже её пояса.

Феликс не видел лица визитёрши, но нисколько не сомневался в том, что оно — под стать её телу. На это намекала уже сама поза женщины: демонстративно-агрессивная, атакующая внимание всех всем своим сразу. Поза Богини, сочувственно смотрящей с бессмертных небес на бренную Землю…

…— Вы ко мне?.. — спросил Феликс, уже частично насытив своё жадное зрение, и теперь испытывая сенсорный голод.

Женщина сначала плавно обернулась на голос, а потом и повернулась всем телом.

Заждавшееся этого воображение Феликса было щедро вознаграждено увиденным. С такими, сказочными лицом и формами женщинами, он в своей, уже не короткой жизни, пока ещё не встречался. Всё в ней было собрано Природой и генами её родителей не только красиво и прекрасно, но в Абсолютную Гармонию…

В гостье, несомненно, был намешан десяток разнорасовых кровей: восточные крылатые брови, припухлые, суженные, но большие глаза, губки зовущим бантиком, монгольский овал лица, античный прямой и удлинённый нос, маленькие, прижатые к голове ушки с эффектными серьгами…

Ближе всего по крови ей конкретной явно были индусы.

Шахерезада…

— Именно к вам, Феликс… — сказала женщина сочным оперным контральто, и, украсив свое лицо ещё более обворожительной, чем она сама, улыбкой, не пошла, а подиумным дефиле на бис просто --">