Серджо Туроне - Необычный ангел

Серджо Туроне НЕОБЫЧНЫЙ АНГЕЛ

Больше всего его печалило отношение коллег. Они словно воздвигли перед ним стену. Стену, сложенную из уважения и одновременно антипатии. Добрый день, добрый вечер, да еще несколько дежурных фраз, без которых невозможно работать в одной и той же канцелярии. А их взгляды недвусмысленно говорили: «Нам наплевать, что в прошлом ты занимал важные посты, здесь все равны».

Но ангел Епифаний ничего другого и не желал. А вот коллеги, угнетаемые комплексом неполноценности, упрямо относились к нему совсем иначе, чем друг к другу. Первое время Епифаний попытался завязать со всеми дружеские отношения, но вскоре убедился в тщете своих усилий. И за ним прочно утвердилась слава гордеца. Он делал вид, будто это его не трогает, но втайне очень переживал. Дабы не ухудшить окончательно своего положения и желая убедить коллег, что он вовсе не карьерист и не собирается кого-либо обскакать, Епифаний преднамеренно не проявлял служебного рвения. Впрочем, если тебя в наказание перевели из ангела-хранителя в ангела-кладовщика, о карьере даже думать смешно. В результате коллеги пришли к выводу, что ангел Епифаний увиливает от работы. Но он предпочитал слыть бездельником, чем гнусным карьеристом. Поэтому он был неприятно удивлен, когда вице-архангел, ревизор складов, подошел к нему и громко сказал:

— У меня есть для тебя одно деликатное поручение.

Вице-архангел обратился именно к нему, Епифанию, по той простой причине, что ему нравилось приказывать тому, кто совсем недавно был одним из самых уважаемых ангелов-хранителей. Однако коллеги наверняка решат, что он ловко плел интриги в надежде раньше срока добиться повышения по службе. О господи, как нелегко жить в раю!

— Епифаний, тебе надо проверить все книги, имеющиеся на складах, и отобрать произведения писателей-юмористов, — объявил вице-архангел.

— Юмористов? Но я не думаю, что…

— Коль скоро на складах их не окажется, тебе придется поискать в других местах, если понадобится, даже на Земле.

На Земле. Его коллеги хранили абсолютное молчание, но при слове «Земля» они вскинули глаза и обменялись многозначительными взглядами.

Епифаний легко угадал их мысли. Они, бедняги, работали на складах с самого начала вечности, и путешествие на какую-нибудь планету было их тайной мечтой. Было бы просто чудом, если бы одному из них выпала столь великая удача! И вот, когда вдруг представилась такая возможность, на Землю посылают именно, его, ангела Епифания. А ведь он и так провел на ней тысячи лет и, конечно, не жаждал вернуться туда в роли старьевщика.

Но, увы, выбора не было. Епифаний не питал на этот счет никаких иллюзий — он прекрасно знал, что на райском складе юмористических книг быть не могло. Смеху, порождаемому столкновением двух противостоящих реальностей, вход в рай был закрыт. Смех — явление, присущее только человечеству, и он является типичным доказательством несовершенства человеческой натуры. В раю, этом царстве абсолюта, не может произойти столкновения двух противостоящих реальностей, ибо в нем господствует единственная и безраздельная истина. Это так же просто и неопровержимо, как дважды два — четыре. Поэтому в раю днем с огнем не сыскать книги писателя-юмориста. Но приказы свыше не обсуждаются, сколь бы нелепыми они ни были.

Епифаний спустился на нижнее облако и стал рыться в пыльных шкафах, пребывая в отвратительном настроении. Ведь этим вечером ему не удастся предстать Хосефе во сне. А эти вечерние «свидания» стали для него единственной усладой. Листая каталог на букву А, он вспомнил каштановые волосы и черные глаза Хосефы. Эта тоненькая девушка из Барселоны была последним живым существом, порученным его заботам, когда он еще служил ангелом-хранителем. Как и тысячи других мужчин и женщин, она пользовалась его покровительством с самого дня рождения. Девочкой она, помнится, не блистала красотой — все ее лицо было усыпано веснушками. Но лет в шестнадцать Хосефа внезапно расцвела. Епифаний до сих пор не забыл, какой страх и растерянность охватили его в тот день, когда он понял, что влюбился в девушку. Влюбился до безумия. Такого не случалось с незапамятных времен. Ни один ангел-хранитель не влюблялся в девушку. Любовь для ангелов — страшное зло, отступление от незыблемых канонов; ведь они бесполы и неподвластны чувству любви. Между тем — одному богу известно, как это могло произойти, — --">